Гюрята любовалась собой в маленькое серебряное зеркальце. Подарок отца, купленный у купцов из далекой страны был создан искусной рукою мастера, богато украсившим завитками и спиралями женскую безделицу. Девушка закручивала пальчиком локон русых волос и разговаривала со своим отражением в зеркале .
-Полюбит он меня, все мне отдаст. Буду я жить припеваючи, ключами от амбаров играючи. Будут его холопы на меня смотреть с уважением, а наши девки да бабы с завистью и страхом. Будут мне кланятся в ноженьки. Пусть только старая ведьма все сделает. Все отдам, чтобы сесть по его левую руку и смотреть на всех с высоты помоста.
А не сделает, то и сама я пороблю дело. Вон Войничка сама мужа приворожила, а я чем хуже. Правда муж ейный пьет, а потом бьет ее, выгоняя за порог. Да только Гюрята не такая дура. Она старой ведьме подарочки принесет, та и сделает северянина добрым.
Только сегодня на пиру на братчине надо пару волос у него взять. Да так, чтобы его жена-ведьма не увидела, не заподозрила.
Парчевое платье надо надеть с червлеными оксамытовыми лентами. Да красные кораллы на шею в шесть рядов. Да серебрянники на цепочке, что от бабки достались в наследство. Пусть мужчины смотрят с восхищением.
Ох, хороша Гюрята. Любой залюбуется. Плечи покатые, кожа белая, руки нежные, не огрубевшие от домашней работы. Ножки в сапожках сафьяновых с оторочкой куньей да с пуговками-бубенчиками. Грудь торчком, бедра колесом. Что еще мужчине надо? Лучше Гюрята для Бьярта, лучше чем эта его северянка, вечно в синий плащ укутанная. И смотрит так пристально своими глазищами. Ведьма! Тьфу! Сгинет пусть на все четыре стороны! А ей Гюряте, белой лебедушке, ярл достанется.
Не отдаст она Бьярта никому. Только ее он будет. Привяжет она его красной нитью, свитой на серебрянном веретене с хрустальным пряслицем. Видела у старухи такое. На лавке резной прялки лежало.
Лоухи за дары все сделает. А не сделает за подарочки, так попросит Гюрята отца и он ее в болота выгонит. Собаками травить будет ведьму. Посмотрим как ее духи то защитят от палок отцовских холопов. Проверим ее магию на ней же самой, если порученице не выполнит.
Гюрята отложила зеркальце и вздохнула. Все ее сестры были уже замужем. Детишек нарожали уже. А в нее скоро будут пальцем тыкать, пустобрюхая вслед кричать. Страшно услышать такое. Это хуже проклятия, хуже смерти. Не выйти замуж вовремя и без детей быть. Засмеют подружки, отвернутся бабы, плюнут вслед старухи. Каждой из них надо будет уступать дорогу и опускать глаза при встрече. Ой, страшно то как, не выйти замуж вовремя. Хуже проклятия, хуже смерти для девки. Поэтому любой ценой, хоть ласточкой, хоть змеей, но надо выйти замуж. И желательно за мужчину побогаче да посолиднее. Чтобы был дом, куда гостей-купцов пригласить. Да холопов имел, чтобы работой их нагрузить. А она уже за всем этим присмотрит. Пусть только ключи ей на пояс подвесит.
Эх, и не бил бы, да нежен был. Ну… или хотя бы рука не тяжелая. Вон старшая сестра ее Улька, все время в синяках. Даже, когда дитя носила не жалел ее муж. Да и других сестер мужья прикладывали, если что не так.
Да и что ей жаловаться, вон отец свою сожительницу лупит, как сидорову козу по настроению. Только Акун, старший сын в семье не поднимает руку ну жену. Она у него наполовину северянка. Может в ответ и ножом пырнуть.
Сложно это все, ой как сложно. Выйти замуж не напасть, лишь бы замужем не пропасть. Засиделась и так в девках. Еще немного и 18 стукнет, а тогда никто уж и не возьмет. Разве что вдовый. А какая радость то со вдовым да седым. Да не дай бог, еще и с чужими детьми. Нет, все она отдаст, все сделает, а ярл будет ее.
Мысли девушки, что зайцы быстроногие. Летят скачут по лесам. Прячутся от дум печальных, как от лис хищных. Мужчины же иначе мыслят.
Надо ей христианкой стать. В Константинополь поехать. В монастырь идти, грехи свои отмаливать, душу спасать. А он позаботиться о ней, молится научит, святое писание разьяснит.
Мысли Варды двигались-переваливались вместе с волнами корабля северян. Прижавшись спиной к борту монах перебирал четки.
Он спасет ее. Он убережет ее от ведьмовства. Поможет ей отмолить грех колдовства. Обьяснит, что неправильно и что правильно, что есть добро, а что есть зло.
-Эй ромей. Что ты там бормочешь себе под нос. Заклинания творишь? Бурю или ветер попутный кличешь нам?
Варда оторвал глаза от нити с бусинами. Высокий русобородый викинг смотрел на него и улыбался. Мутные взгляд говорил, что он уже успел глотнуть пива, причем не мало.
-Ты что не слышишь, когда тебя спрашивают. Что на уме у тебя монах? Дай сам скажу. О бабе думаешь! Все вы христиане прячете мысли о бабах под монашеской накидкой.
-Много ты знаешь о христианах викинг.
-Ну давай, проповедуй нам вашего бога.
-Иисус и есть один и истинный и кто уверует в него спасется.
-От кого спасется? От меча? От проклятия вёльвы?
-Он душу спасет от проклятия вёльвы!
-И много ты знаешь вельв?
-Знаю. И не одну!
Щеки Варды залились румянцем.
-О! Да наш праведник кажись влюблен?! И кто эта счастливица вёльва, кому ты едешь проповедовать своего Бога?
Громкий голос русобородого привлек внимание и других мужчин.
-Наш праведник влюблен в вёльву?
-Ты уже заглядывал ей под юбку? Говорят, что у них кроме обычного там еще и хвост.
-Как целуются вёльвы? Говорят от их поцелуя член становится больше в два раза.
-У меня друг спал в ведьмой. Рассказывал, что она жарче любой бабы. Объезжала его по пять раз за ночь.
Мужчины развеселились. Путешествие давало не так много поводов для веселья и грубого юмора воинов и гребцов.
-Какие у нее сиськи? Вот такие? — мужчина показал размер не менее 6-го. — А соски торчат? И розовые или коричневые?
-Твой дружок уже побывал у нее в жарких объятиях? Бабу трахал или лису в женском обличье?
Грубые шутки сыпались градом. Варда раскраснелся уже от гнева, а не от смущения.
-Она не такая!
-Ну да, все они не такие пока не залезет на член.
-Не было у нас ничего! Не было! Мы просто друзья!
-Дружить и трахаться это лучшее, что может быть с женщиной. Ты хоть знаешь что такое трахать женщину?
-Мужчины! Давайте поможем монаху. Если он еще ее не взнуздал, так пусть хоть знает как это делать. Вот смотри достаешь так свой член и показываешь ей его. Для начала. А потом берешь ее руку и кладешь на своего дружка.
Бедный Варда. Он пытался не слушать, но его фантазия следовала за словами викингов. Он был возбужден. Если бы Йеруна была сейчас рядом, то наверное он бы овладел ею не задумываясь ни о боге, ни о своих обетах.
-Прекратите. — русобородый решительно прервал все скареобразные шутки своих товарищей.
-Ты действительно влюблен в вёльву? Эй мужики хватит. У вас обычные бабы, а ему не повезло. Его баба ведьма. Ему только посочувствовать можно. Вы то свою, если что огреть в праве, за волосы хватануть, чтобы заткнулась. А его пассия в жабу превратить может, силу как дать так и отнять.
Мужчины притихли, задумавшись каждый о своем.
-Ты сам влюбился или она тебя приворожила?
-Она замужем. За ярлом. За Бьяртом Светлоголовым.
-Упс. Вот это поворот.
-Как тебя угораздило? Он же тебе голову снесет.
-Я же говорил, что нет любви тут никакой — все еще пытался сопротивляться Варда.
-Если это так, то тебе повезло. Любовь вёльвы не приносит мужчине покоя. Да она может сделать твой щит непробиваемым. Твой меч всегда острым. Но никогда ведьма не даст тебе свободы. Всегда будешь думать только о ней. Даже если она отпустит и будешь с другой. Не отдаст она тебя ни богу, ни людям. Пусть благословит тебя Один или твой Иисус и спасет от любви ведьмы.
Викинг отвернулся и уставился на волны. А потом запел.
О древних богах. Об Одине и его любви к Фригг. О Фрейе и ее дарах. И в его песне звучала тоска. Тоска об иных временах, когда мужчины были героями, а все женщины ведьмами. Когда любить вёльву было в радость. И страх, никогда не посещал сердце влюбленного мужчины.
А в Варде просыпалось неведомое ему до этого чувство. Нежность. Ему захотелось обнять Йеруну, а потом держа ее за руку, идти по песчаной полосе берега, вдыхая запах моря и погружаясь босыми ногами в теплый песок. И показать ей храм на главной площади Константинополя. И облик Богоматери, который вновь и вновь приходил к нему в память ее глазами.
И пусть Бьярт снесет его голову, но он должен показать ей красоту своего города и Иисуса. Чего бы ему это не стоило.
Волны тихо покачивали корабль. Золотая сеть богини моря Ран, надежно спрятанная в сундуке на самом дне иссиня-черного моря варингов спала, не тревожа пенными посланцами водную гладь.
Варде прижался щекой к борту и ему снились сны, где он вновь и вновь, шел вдоль кромки набегающих друг на друга волн держа за руку женщину. Она была закутана с ног до головы в тонкую, белую ткань. Ее зеленые как гладь моря, сияющие глаза Богородицы светились нежностью. Нежностью и любовью. И там во сне он ей отвечал тем же. Как и много воплощений назад.
-Маркус, я не мог забрать ее в Рим. Моя семья этого не позволит. Я должен был ей об этом сказать. Идет война. Я не хочу, чтобы она тревожилась в ожидании. Пусть лучше все оборвется сразу.
-Ты мог сказать, что любишь ее, но так сложилась ситуация.
-Нет, тогда я подарил бы ей надежду. Пусть ее сердце будет свободно.
-Делай как знаешь. Но разбив сердце жрицы, ты разбиваешь и свое.
-Я вернусь. Вернусь, когда смогу. Я всегда буду держать ее руку, чтобы она не споткнулась. Хотя бы в своем сердце. И я выполню все, что обещал. Когда бы это не случилось по воле богов. Как только будет возможность я вернусь, чего бы мне это не стоило. В этой жизни или иной.
Мужчины давая обещание жрице великой Богини, даже не задумываются о том, что их придется выполнить. И все Богини Судеб, внимательно следят за выполнением обещаний самым строгим образом. В этой жизни или иной.
Copyright Эжени МакКвин © 2017
Читать дальше. Глава 19. Пророчество.
Поделиться в соцсетях