Варда был дома. Как хорошо, когда вокруг тебя люди, которые верят в Христа и уважают привычные тебе законы. Не надо каждый раз сжиматься внутри, когда мужчина с мечом и тяжелым, замутненным пивом взглядом, упирается тебе в глаза требуя от тебя такого же в ответ, чтобы начать драку.
Никто не смеется над тобой и не называет “пустозвон-ромейский”. Любимое словечко Йеруны. Вельва! Как хорошо, что она ушла со своим викингом и оставила его в покое. Пусть он обязан ей и ему жизнью. Но ведь, как говорит настоятель монастыря, все по воле Христа. Значит не она, а Иисус спас ему жизнь, чтобы он мог и дальше нести свет его учения варварам. Вот только передохнет и обратно в земли варингов. В северные страны он больше не поплывет. Слишком много там вельв.
Когда он провожал Йеруну к их храму, то насмотрелся на этих бесстыжих женщин в синих плащах. А как они смотрели на него. Спутник Йеруны. Они видели в нем только мужчину, которого вёльва спасла магией и смеялись над его попытками донести до них слово божье. Только северянка молчала. Она словно видела и не видела его.
А ее ярл. Самая пара ей. С шрамом через все лицо и рукой, грозно сжимающей меч, когда вёльва обращалась к монаху. Спасительница! Нет, Спаситель только один Иисус и вера в него!
Пусть она будет счастлива с этим викингом. Рядом с ним ее место, а не в городе христиан.
Рядом с ним…. с ним…о ком он думает, когда говорит ей внутри себя “с ним”.
Он слишком много разговаривает с ней внутри себя. Спорит, доказывает. А она даже в его голове только молча смотрит ему в глаза и загадочно улыбается, словно ей ведомо то, о чем Варда даже не догадывается.
Нет, ему надо в храм господний, а не спорить с ней в своей голове.
Залитая солнцем площадь Константинополя перед величественным храмом Мудрости Божьей Софии. Сколько раз за последний год, прячась от сырого дождя севера и холодного, пронизывающего ветра, Варда мечтал вновь оказаться здесь. Войти в эти священные врата, чтобы прикоснуться к тайнам господним. Чтобы взглянуть в глаза святым на стенах и обратиться к ним с молитвой.
С момента своего приезда домой у него все не было времени для души, мирское отвлекало делами. Но сегодня он отложил все встречи и направил свои стопы в любимый храм, чтобы помолиться о всех заблудших душах язычников…
О нет! О да! Да, Господи! И о душе этой зеленоглазой вёльвы! Да укрой ее своим благословенным светом Иисус! Пусть она будет счастлива с ним… с ним.. с ним! С кем с ним?!
Он точно не хотел, чтобы она была счастлива с викингом.
-Это не по христиански — начал обвинять себя Варда. — Монашеский обет. Я дал монашеский обет! Господи помоги мне забыть ее глаза. Я наложу на себя самую строгую епитимью, только помоги мне позабыть ее запах. Женщины вводят в грех душу. Они порождения сатаны. Скорее в храм, подальше от мирских мыслей.
Варда перекрестился и вошел в двери храма. Сияющие лики святых радостно вспыхнули смальтой и рассыпались солнечными зайчиками по мозаичному полу.
-О Мария, Матерь Божья — начал молитву Варда и поднял глаза на прекрасный лик на стене. Он ожидал от нее утешения, а она…
Со стены на него смотрели знакомые глаза. Глаза той, которую он хотел забыть и никогда больше не вспоминать.
-Господи, за что ты меня караешь? За что?
Как теперь ему ходить в храм? Как теперь смотреть в лики святых, если над ними всеми стоит она. И смотрит на него …глазами цвета северного моря. И на пальце у нее…на пальце у нее колечко с фиолетовым камешком.
Прочь, прочь отсюда. Ему теперь нет места в храме божьем. За странные сны, где он обнимал деву на берегу моря, где сжимал ее руки в страсти, где сидел у ее ног наслаждаясь нежными прикосновениями, его наказывает Господь, отлучая от дома божьего.
Долгий путь по морю, по рекам, лесным чащам в новый дом, где на берегу реки, рожденной глубоким, холодным озером Ильмень, строили свой укрепленный высокими стенами дом-крепость викинги.
Закутанная в синий плащ с вытканными на нем рунами, Йеруна крутила колечко с фиолетовым камешком на пальце.
Все было хорошо. Многие женщины завидовали ее положению. Бьярт был добр к ней, а она заботилась о нем так, как было принято. Мужчины целыми днями занимались торговыми и строительными делами. Помощниц у молодой жены было много, поэтому она только давала указания, что и кому делать в доме.
Даже прясть и ткать не было необходимости. Но она все равно это делала, чтобы занять себя.
Вот и сейчас, она оставила ткацкий стан и вышла за высокую ограду, чтобы сходить к переправе. Она давно хотела заглянуть на другой берег, где стояли бревенчатые избы племени словен.
Река разделила пришельцев из разных мест. Викинги облюбовали себе холм на правом берегу, а словене низкий, заболоченный левый.
Он напоминал Йеруне о Кернаве кривс. Но здесь не было гряды высоких курганов и шатра на вершине. И не было ее подруги Унге. Только ключ у пояса напоминал ей о ней.
Воспоминания вызвали у женщины легкий вздох печали, который унес легкий ветерок двумя желтыми бабочками, которые появились неизвестно откуда. И так же умчались в никуда, подхваченные новым порывом ветра.
Торговые пути разных земель пересекались у истоков реки, называемой словенами в честь своих жрецов Волхвов. Поэтому и викинги и словене пытались оставить за собой право дать кров и защиту торговцам, прибывающим сюда из дальних краев. Теплые меха, сладкий мед, хмельное пиво, солнечный янтарь, горшки с замысловатыми узорами, все перемешивалось на торгах, чтобы найти новых хозяев и отправиться в далекие страны, чтобы украсить плечи заморских красавиц и ублажить их мужчин.
Бьярт ничего не запрещал вёльве. Главное, чтобы она сидела по его левую руку на пирушках и по ночам никуда не отлучалась из спальни. Поэтому она, ни о чем не задумываясь, махнула рукой одному из лодочников и отправилась на другой берег, где в небо взмывали тонкие ниточки дыма из очагов соседей.
Чтобы красавица не испачкала коричневые сафьяновые сапожки, услужливый лодочник подхватил женщину на руки и перенес ее с лодки на берег.
Вёльва приподняла подол платья. Лучше не сходить с деревянных дорожек, иначе вышитый красной нитью узор, будет безнадежно испорчен.
Йеруна с любопытством рассматривала бревенчатые дома вдоль устеленного, поверх толстых бревен, дощатого настила. Знакомые, из далекой памяти детства, треугольные фигуры богинь-обережниц с поднятыми к небу руками украшали венцы изб, а лошадиные морды корнями упирались в землю завершая скат крыши. Маленькие оконца с обережными символами солнца на заслонках. Немного по другому, но так знакомо.
Вдоль домов бежали канавки для отвода воды. Из них воняло так, что сразу становилось ясно, что сюда уходит весь мусор от человеческого быта, чтобы затем, при сильном дожде, быть смытым в реку. А небесных вод тут было много. Почти каждый день тучи занимались ассенизацией человеческих отходов. Природа еще справлялась с очищением. Хотя запах, все равно заставлял периодически прижимать к носу мешочек с душистыми травами.
Вот и последние дома, а за ними лес да болото. Тонкие стволы берез отражались в темной воде уходя своим зеркальным двойником в глубину топи. Голые, без ветвей белые шесты, только подчеркивали мрачность места и загадывали загадку о том, кто мог так ровно обрезать верхушки деревьев. Кто летал над этим местом с острой пилой. Леший или навьи?
Страшное, темное место это болото. Ступишь не туда и не успеешь даже вскрикнуть, как затянут кикиморы на самое дно. Опасно тут одной.
-И куда такая красавица одна собралась?
Вся в лохмотьях, с седыми космами сбившимися в две косы, с одним железным зубом старуха, словно выросла из болотной кочки.
По идее, Йеруне надо было испугаться. Но! Показать свой страх соратнице по ремеслу, а это было сразу видно, нет! Запугивание и угрозы, побольше проклятий и призывать демонов на чью-то голову? Это старая уловка магичек, независимо от того, каким богам они поклоняются.
-Посмотреть травы на болоте. А может и кого иного тут встретить. — ответила Йеруна.
-Ты жена ярла викинга с той стороны реки. Слышала о тебе.
-И кто же успел тебе весть донести бабушка?
-Птицы да кролики. Видели они тебя. Вот и рассказали.
-Я бы тоже отправила к тебе вестников, если бы знала, что ты тут живешь.
-Тут, да не тут. Приходи ко мне на остров. Там, где заканчивается озеро и начинается река. Не многих я туда сама приглашаю. Люди ко мне сами идут. Перыне его называют, но мы древние его зовем Пархххлххх.
Старуха произнесла слово, которое Йеруна так и не смогла расслышать.
-Может и приду. Как тебя звать бабушка?
-Ха-ха, как давно никто не звал меня бабушка. Нет у меня внуков и нечего тебе звать меня так. Лоухи я, мать камней. Из племен, что до вас тут жили и до ваших соседей. Приходи. Посидим на краю Похьелы, переберем рыбьи жилы-струны на кантеле. Давно у меня не было гостьи, с которой можно поговорить по душам.
Старуха развернулась и пошла прямо по глади болота. Словно и нет тут топи, а тропинка сухая проложена между гнилыми колодами. Вот она скрылась за огромным трухлявым бревном. И… вместо старухи огромная лосиха выглянула из-за болотной колоды, долгим взглядом посмотрела на вёльву и не спеша удалилась в лес.
Как завороженная смотрела вёльва вслед то ли старухе то ли лосихе.
-Оборотень. Ведьма. — восхищенный шепот сорвался с губ. — Но ведь и я кривс и владеющая северным искусством рун. — Хотя чтоб вот так, легко в один миг сменить облик? Как она сказала — сиграть на кантеле, на гуслях?
Ох уж это магическое любопытство. Как часто оно приводит нас в ситуации когда, ох как сложно, приходится женщине. Но разве это кого-то когда-нибудь останавливало?
Йеруна направила свои шаги обратно, мимо труб торчащих из поросших мхом крыш, к пристани.
Говорить ли Бьярту о встрече или не ввязывать его в свои дела? Но и отправляться в гости на дальний остров без его ведома было не хорошо.
-Зачем тебе идти к старой ведьме? О ней идут дурные слухи. Она ведает святилищем словен. Но сама из старых людей. Ты северянка. Твои боги не подвластны ей.
-Но в Кернаве я стала и кривс.
-Здесь ты вёльва!
Бьярт сжал рукоятку меча. Каждый раз, когда Йеруна вспоминала о холмах кривс, в его груди просыпалась ревность. Он вспоминал, как вёльва смотрела на христианина. На ярла она никогда не смотрела с такой нежностью и восхищением. Что она нашла в том задохлике-монахе?
Холод металла отрезвил чувства. Как бы она не смотрела на монаха, она жена викинга, его жена. И будет выполнять свой долг как ей и положено.
-Скоро прибудет корабль с торговцами из Бьярмы. Они прислали весть и хотят услышать от тебя волю богов. Они везут тебе в подарок кресло вёльвы. Давно пора поставить его в зале, где поднимают чаши во славу Одина. Также придут соседи с другой стороны реки. Позаботься, чтобы всем хватило пива и мяса. И до этого времени, чтобы ни шагу за ограду.
Но когда мужчина мог остановить женщину, если она приняла решение? Тем более, что до пира Йеруна и так была по уши загружена подготовкой, но вот потом… он ведь ничего не сказал о том времени, когда пир закончится?
Примечания:
Константинополь (Византий) — столица Византийской империи. Сюда в 330 году перенес столицу Римской империи Константин I. Время существования империи считается 395-1453 г.г. Основана вследствии раздела Римской империи на Западную и Восточную. Через немногим более 80 лет Западная исчезла с исторической арены, оставив своей культурной и цивилизационной преемницей Восточную. Византийцы называли себя «ромеями», то есть римлянами. С VII века в ней преобладает эллинизированное население и греческий язык. Царьград в древнерусских летописях. Современный Стамбул.
Словене — восточнославянские племена, жившие в области озера Ильмень в IX веке. Вместе с викингами основали Новгород. Есть предположение, на основе лингвистического анализа, что они отделились от общего массива славянских племен еще в V веке. По некоторым исследованиям было три волны переселений в этот регион с Поднепровья. Вторая версия, что это была миграция славян с территории Померании, из региона нижней Вислы и Одры.
Навьи-духи умерших в славянской мифологии.
Лоухи — колдунья, хозяйка мира мертвых Похьелы в финской мифологии.
Кантеле — финский музыкальный инструмент, подобный гуслям.
Кривс — женщины жрицы в языческой Литве, Кернаве.
Copyright Эжени МакКвин © 2017
Читать дальше. Глава 16. Трон и жезл.
Поделиться в соцсетях