Все ближе и ближе цель путешествия Горы Священные. Но и работы у старика Стояна немало. Поселения все чаще и чаще по дороге стоят. Одни небольшие на пять-десять дворов. Другие на все 20-25 семей разрослись. Все медленнее и медленнее продвигается обоз.
По ночам мечется во сне Милослава рядом со стариком. Все шепчет губами песни неразгаданные.
-Что ж ты девица за обет такой дала Водянице, что не отпускает она тебя. Душа то у тебя светлая, да мысли охвачены болью и мытарствами.
Нравится девка старику. Есть в ней сила внутренняя, но и слабостей в ней множество, которые мешают стать тем, кем могла бы. Ее радость в ее руках, да сама видимо не справится.
А завтра.. завтра они утром будут в деревне откуда сам Стоян родом. Все уже поулетали в Ирий ровесники-сродственники. Только сестра младшая, последыш, ждет его у родительского порога. Тут он тело свое и оставит — ясно знание внутреннее. Его путь завершен. Кому доверить дитя обетное? Без его защиты она легкая добыча по законам древним. Рабой сделать не смогут, а вот воли лишить легко.
Спи девица-красавица, песни свои ночные не пой, душу старика не береди своей болью.
Снова и снова в палатах глубинных Милослава перед Водяницей Госпожой. Пальцы в кровь сбила струнами из жил щучьих. Горло хрипит от боли песенной. А Хозяйка Вод смеется насмехается.
-Что ведьма северная, нет никого кто тебе бубенчик подарит? Играй, пой мне о любви человеческой и поцелуях жарких да объятьях нежных.
Бросил тебя викинг гордый. Власть для него важнее любви и верности.
Христианин только о себе и думает. О чем он с тобой беседует, глаз не поднимая? О своем боге заморском? Что ему только спасение в этой жизни надобно? Вместо уютного дома, монастырь с голыми стенами предлагает?
А музыкант весь в песнях да мелодиях. Как он тебе сказал? Что жизнь его это музыка? А есть ли тебе место в его странствиях? Что же не зовет в свой город Дракона в дом отеческий?
Вечно тебе мне петь лебедью подводной. Никто из них за тебя не вступится.
Посмеялась ты, что мне любовь неведома, да и тебе ее не видать. Долго ли сможешь так жить? Когда в воды темные войдешь и ко мне в свиту прибудешь? Когда решишь у меня русалкой век вековать? Только тогда сердце успокоится на дне глубоком. Будешь мужчин неверных на дно утаскивать, тешить себя местью обидчикам женским.
Весело ледяной деве смотреть на слезы человеческие, на тоску печаль по щекам струящуюся.
Да только ночью, да во сне у Водяницы власть есть. Как только солнечные лучики отразятся переливами разноцветными на слезинках, так старческие теплые руки волхва сотрут ночные кошмары с женского лица, пробуждая в мир человеческий, мир живой.
Вот и деревня, что давно Стоян ждал увидеть. Та где он родился много лет назад. Откуда мальчонкой его забрали в обучение волхвы.
Вытянулись дома вдоль полотна дорожного, матерью землей меж холмов да полей сотканного. Большая семья-род радостно встречает поезд жертвенный. Мужчины со смирением головы склоняют, женщины перешептываются да улыбаются хитро. Детишки с криками вокруг возов бегают. Ох как ждут чудес волхования. Ритуала освящения брака новой молодой пары. Да и детей народилось двое с последнего приезда волхвов надобно им имена наректи.
-Это та, кого я жду и о которой ты мне весточку послал с птицами перелетными?
К телеге бодро подошла древняя старуха, под стать Стояну. Лицо словно печеная брюква, седые космы торчат из под темного плата во все стороны. Да только движения не по возрасту. Как девка молодая коленца подкидывает, станом покачивает. Да глаза голубые как небо летнее, под нависшими веками, весело смотрят, блестят не по старчески. Да голос звонкий да певучий, что хоть в хороводы весенние запевалой ставь.
Стоян кряхтя попытался сам слезть с воза.
-Да не спеши ты, пусть девка поможет. Вижу она твоя горшконосительница в ночной поре, чтобы ты не замочил мешки. Что уже сам не можешь сойти в траву на обочине по нужде? Совсем ослабел?
Милослава помогла Стояну спуститься на земь. И тот почти упал в объятья старухи. Та словно и не заметила тяжести его тела. В руки подхватила, обняла крепко.
-Ну здравствуй братец старшой.
-Это Совия. Моя младшая сестра.
-Последняя сестра. — добавила бабка. — Больше никого не осталось из старого круга. Все уже отправились к праотцам. Вон ихние внуки да правнуки теперича тут бегают. А мы с братом последние, кто помнит времена прошлые.
-Милослава. — молодая женщина поклонилась, приложив правую руку к сердцу.
Бабка в упор стала ее рассматривать приговаривая.
-Северная ведьма. Давно я не видела в наших краях твоих сестер по ремеслу. Не любят они наши земли. Магия их тут не особо работает и боги северные сюда не ходоки. — И обращаясь к брату продолжила. — И что ты мне предлагаешь с ней сделать? В печь засунуть перепекти или яйцом черной курицы вытянуть нить темную? Воск тут не поможет. Ты ж сам видишь, что не перепуг тут и не сглаз легкий. Даже присухой не пахнет смертной. Пошто ты ее ко мне привез?
-Посмотри на меня Совия. — дед ткнул себе в грудь пальцем. — Тебе меня впору перепекать скоро.
-Это я знаю. За этим ты домой и вернулся. Одну меня бросишь?
-Вон у тебя сколько малышни вокруг бегает. Все родня.
-Родня то родня, но кто из них вспомнить со мной может время старое? Мать с отцом и братьев с сестрами? Мы с тобой только и остались. — старуха вздохнула. -Да ладно. Идемте. Пусть каждый своим делом занимается. — и Совия бодро зашагала впереди, указывая дорогу к своему дому.
Дом старухи стоял на самом краю поселка. Видно было, что его построили много десятков лет назад. Бревна потемнели от времени, покрытая дерном крыша поросла мхом, а на ее краю тянула ветки к небу тоненькая березка. Дверной проем был похож на нору, уходящую глубоко под землю.
Совия толкнула тяжелую на вид дверь, которая на удивление легко распахнулась.
-Заходите гости дорогие. Чем богата тем и буду рада.
Милослава вдохнула знакомый запах, который шел изнутри и сделала шаг по ступеням вниз.
В полумраке дома она оглянулась. Вдоль всей притолоки висели пучки трав. В углу напротив входа стояла круглая печь от которой к стене тянулись полати. Рядом на приступочке примостился пузатый кувшин и накрытая чистым полотенцем миска. Запах топленого молока и хлеба. Все это было так знакомо, словно она окунулась в далекое детство. Совия внезапно стала для Милославы своей, давно знакомой дружкой.
-Что полегчало? Привычно?- засмеялась старуха спускаясь вслед. -Стоян тебе помочь? Или сам справишься с тремя ступенями?
-Сам, сам. У меня вон третья нога есть.
-Третья нога? Старый стал, а мысли те же — бабка скривила свое лицо, пытаясь изобразить возмущение.
-Жезл-палка у меня есть, дура ты. Как была в девках дурой, так и осталась.
-Ну не знаю. Вон у тебя жонка молодая в подручных. Может ты на старости лет молодцем себя возомнил. Магией своей, волхованием воспользовался. Приворожил ее, прилюбкой опоил.
-Милослава, не слушай ты ее слова. — Стоян виновато посмотрел на свою сопутницу. — Она всегда такая. Что полвека назад, что теперь. Замуж из-за языка острого ее и не взяли. Но баба добрая. Вон всю округу лечит, а кому время пришло, в Ирий помогает улететь.
-Да и не сильно я хотела то замуж. Чтобы в огороде да поле спину на мужа семью гнуть, да свекрови ниже земли кланятся? Быть собачонкой для мужниного отца? Не для этого я последышем родилась. Уж лучше я буду совией-перепечницей для всех, кто пришел за помощью, чем отправлюсь в дали дальние ради неизвестного счастья брачного. Кто-то должен за всеми тут присматривать, а я лучшая для этого. Только смены нет. Может твоя попутчица со мной останется?
-Она обетное дитя.
-Так что теперь? Она мужчину познала, чистоты нет более. Огонь ее не примет. А я может с богами и договорюсь.
-С богами то да, а вот с волхвами? — Старик глубоко вздохнул. -Делай как знаешь. Мне осталось не долго. Спорить с тобой не буду.
-Иди Стоян, приляг возле печи. Она еще теплая. Согреешь косточки свои после холодных ночей на возу. А ты красавица идем со мной. Бери вон там травы, что с края висят. Знаешь что это?
-Полынь горькая.
-Умная ишь. А вон там?
-Мята. Потом корень желтухи. За ней прилюбниця, медвежка…
-Ладно, ладно вижу знаешь. Тем мне проще будет, объяснять меньше. Идем. Он сейчас и без тебя справится, а мне может помощь нужна будет. Волхвы они женят да имена нарекают, да урожай у богов вымаливают. А тут каждый день людям пособить надо. У кого живот скрутит, кого змея укусит. Дети все время болеют. Волхвы слишком важны, чтобы простые дела человеческие ворошить исправлять. Все на мне, все на мне. И не отставай. Глаза на мужчин не поднимай. За мной держись и все будет хорошо.
Примечания:
Последыш — самый младший ребенок в семье. По поверьям обладал магическими способностями. Если нужно было выполнить какой-либо семейный, оградительный от бед ритуал, то обычно его обязывали выполнять самому младшему, последнему ребенку. Также его могли называть поскребышем. В своей работе “Очерки славянского язычества” 2003 Толстой сделал предположение, что слова из сказки про колобка “Я по сусекам скребен” связаны, как раз с магией самого младшего в семье.
Совия — есть предположение, что так звали жриц славян, которые сжигали тела и выполняли последние ритуалы перехода. Совати в печь, совати в огонь. Возможно именно они и стали праобразом Бабы-Яги.
Copyright©Эжени МакКвин 2017
Читать дальше. Глава 34. Бубенчик.
Поделиться в соцсетях