-Айти. Где Айти?
-Опять у реки играет наверное.
-Найди ее. Воины короля франков уже близко. Забери ее. Отвези подальше. Куда хочешь. Хоть на берега Данапра к своей семье. Только сбереги мою дочь. Она последняя из нашего рода.
По далеким степям мчался конь. За спиной всадника, крепко обняв его руками, сидела белокурая девочка. Принцесса исчезающей империи аваров. Вестница нового времени иного народа, который станет владыкой на этих землях на долгие столетия.
-Откройте ворота!
-Это Барух. Брат нашего когана-князя. Распахните ворота!
Огонь тихо потрескивал в печи. На приступке рядом стояли горшки и плошки. 
На скамье у стены женщина пряла пряжу. Из комка серой шерсти на гребнистом навершии прялки, украшенной солнечной сваргой-оберегом, она быстрыми движениями вытягивала шерсть и ловко скручивала нить, наматывая ее на тонкое веретено. В полумраке желтым пятном вращалось янтарное пряслице. Рядом сидел мальчик вырезая ножом деревянную лошадку. Он почти закончил свою работу. Осталось только сделать ей глаза.
Двое мужчин крепко обнявшись стояли у порога.
-Борух!
-Кий!
Мужчины обнялись.
-Войско франков уничтожило нас. Больше нет никого, кто мог бы им сопротивляться. Почти все убиты. Но я должен вернутся. Там мое место. Здесь я давно чужой. Если можешь дай мне воинов.
Белокурая головка выглянула из-за спины Боруха с любопытством глядя на женщину и мальчика у печи.
-Я привез тебе дочь нашего кагана. Пусть она и тебе станет дочерью.
-Девочка под моей защитой. А воинов… Заставить идти с тобой я никого не могу. Но, кто сам изъявит волю, тех бери.
Борух опустился на колени.
— Айти. Я долгие годы служил твоему отцу. По его приказу я привез тебя сюда. Теперь это твой дом.
Девочка ничего не ответила, только понимающе кивнула головой.
-Это жена моего брата Кия. Иди к ней, она позаботится о тебе. — мужчина мягко подтолкнул ребенка к скамье у печи.
Женщина остановила веретено.
-Красивая. Мой соколик сынок, Рогмир, тебе она нравится? — обратилась она мальчику.
-У нее красивые глаза. Мам, дай мне две зеленые бусины. Я хочу, чтобы у моей лошадки были такие же глаза, как у нее.
Два белых коня летели по степи. Юноша должен догнать девушку. Таков древний свадебный обычай. Если хочет за него, то придержит невеста своего скакуна. Если нет, то и сбежать может.
Догнал жених невесту. Соколом настиг голубку. Покатились по траве-мураве сплетаясь тела. Спрятали небеса влюбленных от чужих глаз. Заплели над ними шатер из белых облаков. Окутали жарким ароматом полыни и шалфея.
Бешено колотились два юных сердца, то ли от радости, то ли от бешенной скачки, открывая ворота новой душе в человеческих мир. Сколько бог даст молодым, столько и будут вместе. И детей и внуков по их любви подарит.
-Бабушка, возьми меня на речку. Вы же там будете хороводы водить, я тоже хочу.
-Рано тебе еще Милослава, рано. Мала ты еще хороводы с водяницами водить.
-Не рано. У меня уже пояс червленый есть и веретено дедушка вырезал.
-Пряслица у тебя еще нет.
-А я из сундука достану янтарное, то что тебе на свадьбу подарили. Ты мне его обещала отдать. Дедушка, ну скажи ей.
-Возьми ты ее Айти. Ведь не отстанет. За вами все равно побежит.
-Рогмир, рано ей! Мать ее, покойная, земля ей пухом, никогда бы не позволила. Не возьму. А ты запри ее, чтобы не увязалась за девками. Да отцу ее накажи, чтобы стерег свою неразумную дочь. И так волю ей во всем дает. С собой в объезды берет.
Как ни запирай упрямую девчонку, а та все равно найдет лазейку. В окошко тонким станом проскользнет. Малой ласточкой улетит. Тропку протоптаную девками к лугу заветному найдет. Кровь магическая не водица. Позовет, потянет, руку протянет да выведет к месту тайному, ритуальному.
Солнце к закату клонится. Древние ивы темными тенями склоняются над рекой необъятной. То вширь разливается, то по узким порогам бурунами грохочет Данапр. Величаво катит свои воды к морю далекому. Никому ни в чем не отказывает. Всех кормит, всех поит, всем дорогой служит. Далеко песни девичьи разносит над своими волнами.
Ой ты Дана величавая
Водяница лукавая 
Ты на нас, да не гневися
Среди нас появися.
Мы венки тебе сплели
Меда-молока принесли
Прими наши дары
В хоровод приходи.
Мой венок на волнах
Покружи,покружи
Жениха приведи.
Через омут, тяни
Теченьем неси.
К дому тащи.
Как пчелу на медок
К женской ласке мани.
Венки плетутся, песни поются. Почти у каждой мысли одни. Замуж да детишек много. Да мужа заможного и доброго. Что еще женщине для счастья надо то?
Хотя есть среди них и те, кто выбрали иную долю. В битвах склавинки не раз себя показали сильными воинами. Наравне с мужчинами сражаются.
Да только и дома, кто-то должен оставаться. Ждать из походов-битв с добычей. Детей рожать да поднимать.
Любую судьбу может выбрать склавинка. Никто ей не может указывать: ни сколько мужей иметь, ни в скольких битвах участвовать.
Вольна птица женщина племен славянских. Куда хочет летит, кого хочет в любви выбирает. Только по своей воле замуж идет. Не в пример персидским и царьградским красавицам, запертым в своих теремах. Тех их мужья христианские да мусульманские в клетку посадили. Да еще и богом своим это оправдывают.
Нет, другие боги племен славянских. Бог один един для всех, но каждому является в своем обличье. Через огонь посылает облик свой. Сияющей искрой малой приносит весточки от предков детям да внукам. Воля-вольная, земля просторная, воды глубокая да полноводная — священный закон Сварги от небес дан.
Разжигают костер девки. Небесный свод звездный синим бархатом опускается. Ночь лунная надвигается. Ночь священная. Ночь Даны, водяницы-матушки да Сварги небесного огня-батюшки.
Венки сплетены, платья сброшены. Время тайное, время священное. Каждая просит Дану о своем заветном.
Тихо сидит среди высоких трав Милослава. Смотрит внимательно. Все запоминает. Хотя…кажется ей, что знает она все до самых истоков ритуала. Все знакомо и мелодии и слова. Вот сейчас руки к небу вскинут, а потом в воду войдут. И словно повинуясь ее мыслям девушки руки подняли и к воде пошли.
Венок из трав? Нет, ее венок будет не из обычных трав. Желтые кувшинки ее голову украсят.
Скинула платице, только поясок червленый на траву изумрудную упал. Глубоко надо зайти, чтобы желтые головки водяных цветов сорвать. Одну за одной к себе тянет, от корня подводного отрывает. Будет ее венок самым лучшим, самым красивым.
Вот и готов венчик для Даны-водяницы. Осталось только желание загадать.
-Хочу мир увидеть. Хочу с богами встретиться. Хочу колдуньей стать, самой великой на свете.
Ох уж эти желания души древней. Нет, чтобы просить жениха ясна сокола и жизнь мирную, сытую. Да только память нити воплощений не обмануть. Поднимется из глубины бездонного колодца, потечет песком времени через пальцы то, что предназначено, дабы свершится судьбой человеческой.
Льются слова через цветы желтоокие, да прямо в глубину воды текущей. Разносит тот шепот вода по рекам, морям и океянам. Подхватывают его русалки-ундины и до ушей самой госпожи Водяницы-Даны доносят. А та слуг своих посылает, узнать кто встречи с богами просит, кто магии древней требует.
Из тьмы-омута поднимаются сомы-великаны, чтобы посмотреть на просительницу. Ой не стой ты в глубокой воде девочка. Утащат тебя рыбины-чудовища. Не увидеть тебе света ясного, не бегать ножками босыми по росе утренней.
Айти наблюдала за девичьими играми-ритуалами, да только сердце ее не спокойно было. Ох внучка, ой дерзкая да своевольная. Как ее унять да приструнить. Запер ее отец, но не впервый раз она сбегала из чулана. А эта ночь не для ребятишек малых. Скоро парни придут за девками. Мала Милослава для того, чтобы на эти игры смотреть. Как бы чего не случилось.
Всплеск воды, да крик послышался в камышах. Голос знакомый, детский.
-Милослава!
Словно курица жертвенная барахтается Милослава у берега. Тянет ее кто-то под воду за ноги. Вот вода уже с головой накрыла, сквозь нее Луна молочным пятном просвечивается.
-Вода-водица, мила водяница. Я твоя, а ты моя. Душа в душу, сердце к сердцу.
Слова заговорные сами зазвучали в голове девочки.
Ты моя породительница, я дитя твое малое.
Как мать ребенка любит жалеет, так и ты меня пожалей.
Не дай утонуть в глубине твоей.
Как в люльке покачай и земле-матушке отдай.
Своих псов под коряги загони.
К бабушке меня домой отпусти.
Отпустили ноги слуги водяницы, а чья-то рука схватила волосы. Сквозь воду в ушах Милослава услышала крики.
— Палкой его, пинай рыбину.
Две девушки с палками уже гнали темную тень от берега.
За волосы да за руки вытащила Айти свою непослушную внучку.
-Слава Сварге, как мы вовремя успели. Утащили бы тебя сомы под коряги и косточек твоих бы не нашли.
-Бабушка, я водяницу Дану видела. Венок ей подарила. Из кувшинок. Я его сплела, как ты меня учила. Она меня хотела к себе в подводное царство взять. Но я ее попросила меня домой отпустить, вот она и отозвала своих рыбин-чудищ.
-Может и так, да только если бы не подоспели вовремя, стала бы ты ей цыпленком-жертвенным. Одевай рубашку. Пошли домой.
Венок из кувшинок. Кто же ее надоумил. Наши то знают, что нельзя русалчины цветы брать, бо водяница накажет. — думала Айти. — Правда женщины, кто с мужчинами в походы ходил, говорили что ведьмы за Гистром в озерном краю, носят такие венки, когда жертвы приносят. Знаются они с водяными да русалками без вреда для себя.
Может в роду и был кто-то из тех озерных дев, а Милослава и вспомнила что-то. Ведь когда они на крик прибежали, сом-великан уже отпустил девочку.
Но венок никто так и не нашел. Может и не плела она его вовсе. Почудилось ей все от испуга, почудилось.
Copyright Эжени МакКвин © 2017
Читать дальше. Глава 22. Песнь дракона.
Поделиться в соцсетях.