Старик стоял на краю Священного Плато и шептал, глядя вслед Милославе.
-Я устал. Я хочу снять с себя бремя земной магии. Я хочу уйти.
Потом Маха поднял голову в небо и улыбнулся.
— Стоян, а ты как думаешь, можно ей передать звездное благословение? Она ведь уже отказалась однажды от обетов и клятв жреческих, а значит сможет снести эту ношу. И пусть все, кто ждет, что я дам магическую передачу кому-то из мужчин волхвов, останутся в дураках. Ты как одобряешь?
В выцветшее, осеннее небо взмыл ворон и громко закаркал.
-Ну и что, что отказалась от обетов из-за или ради любви. Важен сам факт отречения от своих достижений на поприще общения с богами, а не причина. Причин бывает много, а вот решение принять не все могут.
К первому ворону присоединился еще один.
-О! И сестричка твоя решила весточку передать. Что не простила меня, что замуж не взял?- Маха хотел ехидно скривится в небо, да только вместо этого у него получилась какая-то печальная улыбка.
-Или я себя не могу до сих простить, что отпустил, не удержал. Ну ничего, скоро свидимся. А девчонка, которой ты амулет отдала, на тебя похожа в молодости. Такая же строптивая и уверенная. Только твои глаза как озеро Око Велеса — синие, а ее как смарагды, что с далекого Хинда. Если пройдет она все испытания, полностью ее звездное благословение будет.
Старик замолк, а потом глубоко вдохнул, словно приняв решение, закрыл глаза и зашептал. Тонкие, невидимые нити силовых линии протянулись к капищу.
Опустились за вёльвой белые крылья полотнищ. Бел камень перед ней стоит.
-И что теперь делать? — думала Милослава, рисуя носком кожаного башмачка круг на белых камнях, которыми выстлано святилище. — Я не знаю ничего из того, что должна знать волхвиня. Молиться? Вскидывать руки в небо?
Она ощутила себя обманутой и как-то очень глупо. Еще и эта кобза у руках. Почему старик ее не забрал? А может потому и не забрал…
Вёльва положила тонкие пальцы на туго натянутые жилы. Теперь мягко провести по ним, вслушиваясь в звучание каждой струны. Это оказалось совсем не сложно. Она почему-то вспомнила Томаша и то, как он ловко перебирал струны на лютне. Это заставило ее кокетливо улыбнуться камню.
— Я попробую. — сказала она белому камню. — Не суди меня строго и направь меня, если я буду фальшивить. — И провела рукой по струнам кобзы.
Звуки вспыхнули радугой и мягко растеклись по белому камню, и ушли через него в глубь земли.
-Ух ты,- удивилась магичка. — Я никогда не видела столь явно, как действует музыка. И вообще, у нее было ощущение, что внутри словно повернули дверную ручку и открылась дверь в какой-то иной, неведомый доселе мир.
-Это камень так действует? — удивленно подумалось ей. Еще прикосновение к кобзе и снова радуга звуков рассыпалась по белой поверхности. И вдруг… камень ответил.. ответил на звуки кобзы. Воздух над ним завибрировал нежно голубым светом.
Где-то там, за горизонтом времени и света
Дева белым лебедем летала
Над пучиной-тьмою танцевала
А потом тихонько прошептала
Я хочу забыть, кто я такая…
Словно ударом молнии Маланьи-Перуницы ударило Милославу. От неожиданного накатившего ощущения слабости ноги подкосились. Мягко отпустила кобзу на земь, чтобы не разбить. Руками пытается схватиться за воздух, чтобы не упасть.
Тонкие, невидимые линии силы растеклись по белым камням капища, закрутились вокруг витых столбов.
Разве может тело человеческое противится, когда передается звездная магия? Села в обессилии, облокотилась спиной на священный Бел-Горюч-Камень.
-Я хочу вспомнить кто я! Я хочу вспомнить все от начала времен! — шепчут губы пересохшие.
Тьма. Абсолютная тьма. Ничего еще нет. Ни богов ни людей. И этой непроглядной тьме вдруг проявляется вспышкой света ритм-пульс. Мягкими волнами он растекается по, незримым еще, полям бытия. Он летит, танцует в бархатной тьме, сплетая песню создающую миры. Сталкиваются ритмы и мелодии между собой. И в этих перекрестках вспыхивают звезды.
Собираются звезды новорожденные в созвездие и вот, в безграничной тьме встает Дева, Изначальная Матерь Мира. Раскрывает свои руки-крылья, обнимающие весь свет. Издает крик заворачивающий звезды в галактические спирали, сплетает себе гнездо сияющее. Рождает яйцо невиданное.
Да только и силы тьмы не дремлют. Не по нраву им их же творение, что прервало молчание извечное. Толкают гнездо космическое. Падает в хаос бушующий, золотое порождение Звездной-Утицы. Перекидывают его твари глубинные своими щупальцами черными. Жжет их, сияющее жизнью, творение ритмов жизни. От ударов раскалывается скорлупа сверкающая, распадается на две половинки. Небо и Земля нарождаются. Солнце из желтка всходит над новорожденным миром, белок Месяцем ясным выплывает на небо.
Хлопает крыльями звездными в танце Дева-Ясная. С уст шепот льется, Богов созидает.
Сыпятся из ее крыльев свет-перышки, души человеческие. Летят сквозь тьму и хаос к земле, чтобы людьми родится.
Довольно потирает руки Маха. Древний сказ Милослава услышала и увидела. Сможет спеть потом людям мирским, чтобы их сердца успокоить. Чтобы неведомость, откуда все появилось, их не тревожила. Так им жить проще. Теперь о том, куда уходят жизнь прожив.
Увидала Лебедь Белая, создание свое. Крыльями звездными захлопала, захотела стать частью мира ею созданного.
Оленихой обернулась. Рога в небо упираются, копыта в пучины моря уходят. Увидели Боги Олениху, позавидовали. Людям голодную жадность послали.
Мать-Олениха доверчива в любви к своим созданиям, снизошла до них ростом, сама вышла из леса. И тогда первая смерть в мире проявленном произошла. В своей любви к детям земным, в жертву Дева Небесная принесена была.
И тогда открылись врата в Ирий. Унеслась туда Рогатая и там Деревом проросла. Чтобы было душам человеческим, где присесть отдохнуть между воплощениями. Тело изначальной Матери, в ствол превратилось. Рога, ветвями вверх вознеслись. Каждой душе рада здесь Матерь Созидания. Да и боги на ее ветвях любят собираться, совет держать.
Что же, вот и второй сказ магичке передал Маха. Пусть не истина это о мире, но зато после ее песен, не так печально будет людям расставаться с умершими близкими. Легче будет отпустить мысли об ушедших.
Старик вздохнул и в небо прошептал:
-Не так ли Марфа-Совия? Ждешь ли ты меня между мирами в Ирии или в новое воплощение без меня улетишь с именем нареченным Макошью? Жертва и жрец, жрица и жертва навечно связанные. Сможем ли мы развязать наши узы-нити невидимые и стать свободными друг от друга когда-нибудь?
Теперь о Богах ей сказ надо бы передать. Да пусть сама с ними разбирается. Они Великие и сами могут ей о себе поведать теперь, когда я ей дверь в запретное открыл.
Дыхание у Милославы перехватило в жар бросило. Пытается горячку Бел-Камнем холодным унять. А в голове картинки мелькают в песни складываются. Свернулась в калачик под камнем, канула в безвременье магическое. Только внутри ритм пульсирует изначальный, тот которым мир был создан. Разрывает сердце ее, требует проявится через слова, через музыку.
На витые столбы капища два ворона присели. Внимательными глазами, черными бусинами сверкающими, на нее глядят. Внутрь слетают, вокруг кобзы прыгают. Словно сказать, что-то хотят, да только не могут.
Поняла знак магичка. Слабой рукой тянется к музыкальному инструменты, струны торкает.
Утихомиривает песня жил жертвенных, буйную стихию внутри нее, облегчает дыхание. А вороны в небо поднялись и исчезли.
Перебирает струны магичка и ощущает, как ясность к ней возвращается. Все запомнила, что у Бел-Камня узнала. Да только не закончились на этом ее приключения. Об этом дальше будет.
Copyright©Эжени МакКвин2018
Читать дальше. Глава 45. В чем власть.
Поделиться в соцсетях