На небо луна, блином желтым выкатывается. Макошины, бабские, осенние дни начинаются. Будут три ночи детородные женщины, дома не ночевать, а курятник Макошин справлять. Резать, жарить и есть курей без мужчин, руками разрывая белое мясо наседок-трехлеток.
Думы будут свои бабские думать. О мужьях, о детях, о родне своей немалой, о доле женской. Протяжно, надрывно зазвучат в ночи песни жалобы о судьбе нелегкой и часто короткой. Ибо если не при первых, так при последующих родах, каждая вторая-третья уходит в Ирий. Нежно и игриво, колокольцами будут звенеть голоса, повествуя о любви и объятиях страстных. Колыбельной всплакнет о доле материнской древняя мелодия, передающаяся из поколения в поколение. Заговором тихим, туманом ночным будет струится песня-заговор, чтобы урожай был богатый и мужчины с походов живыми-здоровыми возвращались, да кажда девка свою любовь нашла и свадьбу справила.
А перед самым рассветом, во время когда ночь и день сходятся, в магическое время рождения нового солнца утреннего, зазвучат песни тайные, песни сугубо женские, что только в Макошины ночи всплывают из бездны космической.
Медленно и тихо проявится из пустоты запредельной, шепотом колдовским, мелодия из лона женского. Зашепчут уста истории о том, как Богини в миру появляются, чтобы помочь жинкам в их доле нелегкой.
Пробудят тонкие струны космические заговорные слова. Молитва-благодарение всколыхнет волны космические, что песней Богиням звучат испокон веков от начала времен человеческих.
Будут благодарить бабы Богинь за урожай богатый, за роды не смертельные для дитя и матери, за жизнь долгую, за радости короткие.
А потом косточки, те куриные, в землю закопают на перекрестке троп лесных, чтобы все плохое вместе с ними в землю ушло.
А старухи, кто уже отдал свое рождению, в гробовом молчании пойдут к озеру, что на другой стороне стольного Ярьска раскинулось.
Небольшое озеро, неглубокое. Глина в нем — подарок Земли Матушки. Черпают из него для лепки сковород-глечиков-корчаг землю красную, гончары мастерских Града Великого.
Да не за глиной идут старухи древние. В руках клети несут, в полном молчании. А в тех клетях куры черные бьются крыльями, лапами по дереву черты царапают, кудахтают истошными голосами, словно предчувствуют свое будущее.
Идут старухи, а сами думы думают, горести-беды своей семьи перебирают. У кого детвора в доме мрет, не доживает до надевания пояса красного, первого. У кого болезни одолели семью. У кого скотина хворает и не телится. У кого поля не родят хлеб-зерно, а труды огородные напрасны. У кого замуж девка в семье никак выйти не может. У кого мужчины в роду гибнут раньше срока возможного.
Садятся старухи, без единого слова, в лодки. Берутся за весла, клети на дощатое дно ставят и гребут на белый остров на закате дня, перед ночами святыми, ночами Макошиными.
А на острове святилище древнее. А в нем пещера в виде лона женского. Да не входит в нее с наслаждением солнце утреннее, живое. Только солнце закатное, умирающее шлет свой луч-уд с семенем света угасающего, чтобы оплодотворить лоно каменное.
Направляют свои лодки старухи в молчании туда, где живут три особые женщины, кто курей есть не будут в полнолуние осеннее. У них свои ритуалы благодарности Богине. Вот те, кому особого благословения и решения бед нужно от Макоши, к этим-то женщинам-волхвиням, в гости недолгие едут и черных кур везут.
Принимают гостей три фигуры в черные рубахи одетые. В кожухи-ягьи, мехом наружу вывернутыми, согретые. Старуха, что вот-вот от старости в пыль рассыпется. Женщина, что детей еще родить может. И совсем юная девка, что мужчины не познала.
Берут дары три женщины. Шепчут заговоры магические. Помогают своим гостям перекинуть их беды-горести, курицам глупым. Перекидывают с человека на птицу и проклятье родовое смертное, и привороты-отвороты-венцы безбрачия, и болезни-порчи наведенные. А ежели духи темные одолевают человека, то и их пересадят тайным шепотом-заговором в тело куриное.
Бьются тела птичьи в черном оперении. Перекручивает их сила черная, шеи выворачивает.
Не задерживаются тут гости молчуньи дряхлые. Уплывают лодки побыстрее восвояси. На берег живой- человеческий несутся тенями темным по озерной глади, с острова-святилища волхвинь.
А ночью таинственной, ночью Макошиной, отправят волхвини подношение живое в темную воду. Живьем утопят кур собственными руками. Жизнь птичью отнимут, чтобы в человеческой доле счастья-радости прибавилось.
Уйдут под воду наседки крикливые, на пожив донным жителям глубинным, детям Макоши Владычицы, женских тайн держательницы. Утащат их под коряги в один всплеск водяные. Чтобы с собой унесли беды-горести тяжелые, отдали их на дно темное, донным жителям на ночной обед жертвенный.
Потому-то в озере рыбу никто и не ловит, раков не пытается вытащить из под камня. Кто же руку поднимет на детей священного озера Матушки? Кто захочет чьи-то беды-горести выловить и в дом принести?
Не любят мужчины богинь женских за их мощь и силу. Побаиваются их мести за жену до смерти побитую, за пленницу-рабыню изнасилованную и зарезанную ножом острым, за дочку еще ребенком малым насильно замуж выданную-проданную. Не строят они храмов Богине Макоши.
А на что ей храмы то? Каждая женщина ее служительница, коль в магии домашней спорая. Каждый перекресток, то ее жертвенник. Только принеси и закопай тут, все от чего избавится хочешь, отдай Богине в подношение свои горести-беды. Каждый колодец, то ее окошко. Загляни в него, нить красную с наузами оправь в клубок, вот и весточку богине передала. Оторви от подола ленту с узором вышитым, оставь на кусте в болотной топи, вот и дар будет Богине грозной.
Все черное, все бедовое примет великая Макош. Все ей силы прибавляет. Ничем она не чурается. Не делает различие для белого-черного. Мир для нее един в своей целостности. Все души, белый свет увидевшие, богинею перед выходом в жизнь именем новым для рождения нареченные, все они для нее дети лЮбые.
Ждет в камышах Милослава, когда лодки от острова белого оттолкнутся шестами длинным, погрузят в воду весла тяжелые.
Вот первая лодченка пристала-вернулась к берегу обыденному. Вышла из нее старуха в молчании и не оглядываясь в гору по тропе пошла быстрым шагом. А за ней и другие лебеди-черные в берег носом тыкаются. Своих водительниц, спешащих на высокое плато города Ярилы солнечного, отпускают.
Вот и последняя лодка на берег вытянута. Все, кто хотел благословения особого вернулись.
Темной тенью мельнула фигурка стройная. В лодку, словно бабочка ночная, спорхнула. Тихим скрипом, весла в уключинах застонали. Понеслась утица-лодица по озерной глади к острову светлому, последний луч солнца в свое лоно каменное, принимающему.
А у камня белого, что пристанью для гостей служит, уже стоят три фигуры, ждут свою гостью ночную.
Примечание:
Пещера Лоно Матери в Иливе. Когда то, когда уровень воды был выше, сюда можно было добраться только на лодке. Сейчас лишь внизу небольшое озерцо и течет речушка.
Удивительное место, куда и сейчас приезжают женщины за чудом рождения детей.
Пещера теперь спрятана среди деревьев, которыми поросли склоны. Чтобы добраться до нее, надо поднятся в верх по крутому спуску. Чтобы спуститься потом, в некоторых местах надо будет «на попе» сьезжать.
Если соберетесь туда, оденьте удобную одежду и обувь, с подошвой-протектором. Место достаточно сложное по посещению и требуется хорошая физическая форма. Зато внизу, раскинула свои ветви бузина. Сможете набрать или ягод на наливку, или цветов на квас. Все для здоровья женского.
А может и со мной, где-нибудь, в местах силы сакральных свидетесь. И с реальными живыми людьми, кто стали прототипами героев романа, познакомитесь.
До встречи в магических местах мира.
Copyright©Эжени МакКвин2018
Читать дальше. Глава 52. Гостья.
Поделиться в соцсетях