-Ты не мачта битвы! Ты не воин! Ты пустозвон ромейский! Убери руки!
Еще одна волна заставила корабль северян качнутся так, что он чуть не зачерпнул бортом холодную воду варингова моря.
Рулевой Хледвер недовольно посмотрел на спорящую парочку.
-Зря ты прикоснулся к вельве христианин. Это принесет всем нам беду. Пустозвон ромей, лучше бы ты занимался своим делом. Белую деву, гудью-колдунью волны не возьмут, она на них лебедем поплывет. А вот наш корабль теперь может отправиться в гости к дочерям Эгира на дно.
Словно в подтверждение слов рулевого, небо в одно мгновение почернело и упрятало богиню солнца Соль в грозовых тучах. Налетевший шквал заставил всех пассажиров быстро спрятаться под защиту деревянных бортов и ухватиться за все, что попадало под руку.
Откуда взялось неожиданно столько пены? Она волной покрывала с ног до головы путников по опасному морскому пути, проникая в ноздри, закупоривая хватающие воздух рты.
Только Хледвер крепко держал руль и, перекрикивая завывания ветра, отдавал указания, чтобы спустить парус своим товарищам.
-Ты не знаешь тинг стали, ты не был в битвах, не смей прикасаться к дочери белой ведьмы.
Но природу не интересовало мнение вёльвы. Кидая корабль из стороны в стороны, море развлекалось играя телами девушки и мужчины, то раскидывая их в стороны, то сближая и заставляя их тела тесно прижиматься друг к другу. Это напоминало брачные игры: то женщина сверху, то мужчина. То сзади он к ней прижмется, то она грудью прильнет к его подбородку.
Мы предполагаем, а природа располагает. Или боги, или один бог. В зависимости от того, во что веришь.
Страх и сексуальное возбуждение часто имеют одну природу. Тот, кто заставляет тебя разозлиться, может стать очень близок, когда на кону стоит жизнь. Как часто любовь возникает на тонкой грани между ненавистью и опасностью. Враг? Друг? Любовник?
Шторм, кидающий лодку во все стороны и внутренний ураган чувств, могут сплести судьбу в странный клубок, когда хочется оттолкнуться и прижаться одновременно. И где тут заканчивается ненависть и начинается любовь, сам бог не разберет. И уж тем более люди.
Буря утихла также внезапно, как и началась. Путешественники смогли с облегчением вздохнуть. Кто-то уже смог встать на ноги и снимать одежду, чтобы отжать соленую воду богини моря Ран.
-Отвернись!
-Это ты мне?
-Да тебе. Женщинам не должна дивить мужчин.
-Как тебя зовут косноязычный пустозвон?
——
пустозвон — так могли называть священников-христиан скальды в северных висах.
——
-Варда. Грек-ромей из Константинополя. Вы его называете Миклагард.
-А меня Йеруна. И ты думаешь я не видела мужчин и все что к ним прилагается?
-Бесстыжая ведьма — пробормотал грек на своем языке.
-Это заклинание? Говорят, что христиане тоже владеют магией. И заклинаниями.
-Молитвами, а не заклинаниями! Никто не может творить чудеса, только Бог силою чудотворною.
-И что же твои молитвы сильней моих? Поспорим? Кто сильнее?
-Бог сильней всего на свете.
-И какой же из богов. Твой или мои?
-Один единственный. Христос и слава его.
Хледвер косился в их сторону. Ох не нравилось ему происходящее. Буря порвала разноцветный парус и теперь только богу моря Нерду было известно куда их несет. Может выкинуть эту парочку за борт от беды подальше? Но вдруг ее или его боги разозлятся еще больше? Эти двое явно из иных. От таких лучше держаться подальше.
-Земля! — раздался крик одного из матросов.
-Слава Одину! — и Хледвер развернул руль направляя корабль к земле.
Земля. Все путешественники впились глазами в тонкую дымку на горизонте.
-Эй! Вы не можете так! Я вельва! Я вас прокляну на веки вечные!
-Господи спаси и помилуй.
-Сделай, что нибудь! Ты же мужчина! Сверни шею Хледверу!
Варда стоял на коленях и смотрел на исчезающий на горизонте парус. Йеруна в ярости бегала вдоль кромки воды и размахивала руками. Ее лицо было красным, волосы грязными космами рассыпались по плечам. Ожерелья вместо груди болтались на спине, а амулеты на поясе дружно ударялись друг об друга, пытаясь сорваться с цепочек и сбежать от своей хозяйки.
-Это ты! Ты виноват во всем!
-На все воля господа.
Вельва в ярости, зрелище не для слабонервных. Варде хотелось уйти куда-то подальше от этой женщины. Еще на корабле, когда он сушил одежду, она сочинила песню о его тонких руках и мужском орудии такую, что вся команда смеялась навзрыд. Потом на берегу, когда он молился, она разделась и выкручивала свою мокрую одежду прямо перед его носом. И только плотоядные взгляды других мужчин, заставили ее прекратить эту демонстрацию.
Но, что такое унижение и искушение для слуги господа? — думал христианин. Она была ему отвратительна. Бедная, сбившаяся с пути язычница.
-Слабый, отвратительный христианин. Ничего не может. Ничего не умеет — думала Йеруна. — Даже постоять за себя не в состоянии. Любой викинг уже давно свернул бы ей шею, несмотря на всевозможные магические последствия. А этот только шепчет свои заклинания богу.
Жалость и отвращение друг к другу, не лучшие спутники для тех, кто остался в одиночестве на неизвестном берегу. Но судьба на то и клубок нитей Норн, чтобы сплести дороги тех, кто уже не раз встречался.
-Пошли. Нам нужна вода. И еда. Если ты конечно можешь словить и убить хотя бы мышь.
Но идти никуда не пришлось. Трое крепких мужчин вышли на берег из кустов.
-Какой подарок судьбы. Отличное подношение к празднику. Сами боги послали их нам. Криве Кривейте будет доволен.
И снова лодка, пусть не большая, но устойчивая. И путь вверх по реке среди болотистых берегов. Под мелким моросящим дождиком.
Спиной к спине, связанные друг с другом, они теперь не могли ругаться лицом к лицу. Хотя Йеруна и пыталась плеваться через голову. Но результат был только на ее платье.
-Мне надо пописять. Эй! Вы что не слышите!? Мне надо пожурчать! Или мне это делать прямо в лодку?
-Они тебя не понимают. -Варде уже надоели ее вопли.
-Тогда я сделаю это прямо здесь и твои штаны будут мокрые от моей воды.
Варду передернуло от отвращения.
Но мужчины уже поняли в чем дело. Один из них встал и подошел к пленникам. Одним рывком поднял обоих и опустил их за борт.
-Ну вот довольна? Опустошилась?
-Ты бы не разговаривал, а делал тоже самое. А то потом ты мне замочишь подол.
— Подол по самую шею мы уже оба замочили. Дура!
-О! Наконец-то вместо молитвы нормальная мужская реакция.
Их втащили в лодку обратно. Холод заставил их прижаться друг к другу.
Йеруна ощущала тепло его тщедушного тела. И… ее вдруг разобрало любопытство.
Она улыбнулась сама себе, глубоко выдохнула и расслабилась.
Для начала надо соединить дыхание. Мягко и незаметно для этого ромейского пустозвона. Если не заметит — значит не маг. Если заметит… тогда и буду думать что делать дальше.
Но Варда ничего не заметил. Медленно и мягко Йеруна погружалась в его дыхание. Она растекалась с каждым его выдохом и собиралась с каждым вдохом. Она повторяла каждое его движение невидимым потоком и соединялась с ним в единое целое. Она ощущала его шепот молитвы как легкий шелест волн. Непонятные слова для нее обретали форму и светились нежно голубым сиянием. Это свечение было мягким и успокаивающим.
-Так вот какие у тебя заклинания-молитвы. Мягкие и шелковистые. — ей нравилось ощущение его мыслей. Они согревали и пробуждали какое-то непонятное, щемящее чувство. В них был знакомый ритм, но его молитвы были о другом. О чем-то из совершенно другого мира. Йеруна захотела заглянуть в его мир. Где его дом? Кто его семья?
Мягко направив его мысли к его дому она ощутила запах ладана и розмарина. Шум большого скопления людей, детский смех и незнакомую речь. Гоячее солнце незнакомой страны согрело тело. В ее воображении проступали образы высоких каменных стен, окружавших витые, узкие улочки. Вместе с его мыслями-воспоминаниями она бродила по огромному городу. Она никогда не видела ничего подобного. Мужчины с тщательно выбритыми бородами. Украшения и богатые одежды женщин поразили ее. Эти прически, эти украшения, эта обувь. Неожиданно ей страстно захотелось стать частью его мира.
А потом… потом она вместе с ним вышла на огромную площадь. Огромные здания, витые колонны из белого камня уходили ввысь. Мрамор. Редкий и драгоценный в ее землях камень. Йеруна была поражена красотой и великолепием этого пространства.
Войди же, войди в это прекрасное здание с высоченными белыми колонами, войди же — прошептала девушка, направляя память христианина.
Золото. Сколько тут золота! Оно мерцает в свете множества свечей озаряя таинственным блеском на стенах фигуры в прекрасных нарядах. Сколько тут символов. От всего этого сияния у нее закружилась голова.
Как он говорил — Миклагард -Константинополь. Город тысячи возможностей и богатств со всего света.
Ее проводник преклонил свои колени перед изображением женщины. И ее печальные глаза смотрели прямо на девушку, словно она проникала сквозь его память прямо к Йеруне.
О Боги! Ее глаза были так похожи на глаза ее бабушки.
Надо выбираться из его головы. Надо вернуться к происходящему в реальности. Так, лодка. Она давит на мои бедра и задницу. Под ней река. Лодку качает река. Река мягко движется по своему руслу сквозь столетия…
Ох, не надо было вспоминать про реку. Йеруну погрузило в еще большую глубину. Глубину памяти о том, что надо забыть, когда открываешь двери человеческого мира.
-Ты уходишь Люциус?
-Меня вызывают в Рим. На севере снова восстание.
-Мужчины никогда не остаются тут. Богиня не терпит их постоянного присутствия на своем острове.
-Я вернусь за тобой Дайона.
-У тебя жена и дети в Риме. Ты не можешь забрать из храма жрицу Афродиты. И кем ты меня привезешь в вашу столицу? Любовницей? Шлюхой? Рабыней? Что я буду там делать, когда тебе надоест моя любовь? Пойду под храм весталок или в район таверн?
-Я должен выполнить свой долг.
-Так всегда говорят мужчины, когда покидают наш остров.
Мужская фигура вышла на свет портика перед храмом и растворилась в солнечном свете.
Слезы покатились по смуглым щекам жрицы любви. Что еще остается оставленной мужчиной женщине кроме слез и воспоминаний?
Тень в белых одеяниях вышла из темноты и обняла плечи Дайоны.
-Он обещал тебе, что вернется за тобой?
-Кинтия. Ты все слышала?
-Да. Тут отличное эхо.
-И что мне делать?
-Ты влюбилась?
-Увы.
-Богиня сама открывает наши сердца друг другу и только она может дать тебе ответ, что делать.
-Пойти к пифии-оракулу?
-Почему бы и нет? В любом случае это облегчит боль расставания. И всегда можно утешиться другим. Или выпить травы забвения. Не забывай ты жрица богини любви. Ты не можешь быть в одиночестве. У тебя есть обязанности по отношению к святилищу.
-Тебе легче Кинтия. Твой Маркус написал, что развелся и заберет тебя к себе в дом на правах хозяйки. Мы скоро расстанемся. Ты уедешь, а я останусь тут. А потом…потом я превращусь в старую развалину и буду подносить молодым жрицам свежие одежды.
-Я заберу тебя с собой в Рим. Маркус не будет возражать.
-Это невозможно. Я не могу отсюда уйти таким образом. Ты знаешь правила. Только мужчина может забрать жрицу из храма. Либо она остается тут навсегда.
-Не все так печально Дайона. Идем. Может оракул сегодня тебя порадует.
Скрывая лицо под покровом, фигура оракула покачивалась на своем треножнике. Дым семян священной травы наполнял помещение и резал глаза.
-Зачем жрица пенорожденной богини пришла в мое скромное жилище.
-Скажи мне, закутанная в пурпур богов. Что мне делать с моей любовью.
-Ты хочешь знать, что делать с тем, что завязано людьми и послано богами?
-Да. Люциус обещал забрать меня в Рим. Но сдержит ли он свое слово?
-Ты хочешь знать ждать тебе или сделать все, чтобы забыть?
-Да.
-Нетерпеливость. Вот самый страшный враг любви. Если я скажу. что он вернется, но ты откажешься от него, что ты будешь делать? Если я скажу, что другой будет так же дорог твоему сердцу как и он, что ты ответишь? Ты не видишь жадного взгляда из-за колонны храма, и что ты ответишь желающему тебя неистово и готовому на все, чтобы получить то, что ему не по судьбе?
Мне нечего тебе больше сказать жрица вечерней звезды. Все они тебе предназначены и только ты решишь, что с вами будет. И пусть Киприда откроет твое сердце ясности.
-Но как же мне быть с Люциусом? Выпить травы забвения или ждать?
Внезапно оракул откинула свое покрывало. Страшные, затянутые белой пеленой глаза без зрачков взглянули на Дайону.
-Когда-то ты забрала у него самое ценное и это связало вас на многие жизни. Его стремление к страсти вместо мудрости, закрутило вас в колесе воплощений. Он хотел тебя, ты хотела его. Он хотел познать глубины любви, ты хотела узнать истину. Вы оба получили, что хотели? Так зачем же связывать себя обещаниями на будущее, вместо того чтобы сейчас получить освобождение? Иди к Богине. Там твои ответы!
Дайона отпрянула в ужасе и выбежала из темноты пещеры оракула на свет яркого солнечного дня.
Море, огромное как надежда, глубокое как память, переменчивое как страсть и постоянное в своем величии как любовь. Оно окружает остров, куда тысячи искателей любви и приключений вот уже множество веков собираются с просьбами и мольбами. Киприда, Урания, Афродита, Пеннорожденная! Как только не называют тебя люди. На разных языках шепчутся молитвы тебе. Океаны слез пролиты из-за тебя. Ты меняешь имена и формы, но твоя порождающая сила вечна. Ты приносишь радость встречи, но и боль расставания тебе не чужда. Смех, сладострастный стон и слезы. Все это кладут на твой священный алтарь твои почитатели.
-Дайона. Что сказала одетая в пурпур богов?
-Кинтия ты же знаешь. Она никогда ничего не говорит ясно. Сказала идти к Киприде.
-К черному камню с небес?
Темный полумрак древней части храма пах жженной полынью. Перед черным камнем стоял маленький светильник в форме фалоса. За семь веков существования святилища на острове, мраморный порог был наполовину стерт следами ног тысячи паломников жаждущих любви. Все они стремились сюда, чтобы получить благословение богини и прикоснуться к ее черному, каменному телу. Каждый видел в этом решение своих вопросов. За этим ехали на остров за тысячи стадий со всего мира.
Но не все ехали за благословением богини. Многие специально направляли свои корабли сюда, чтобы не только укрыться от бури, но и насладится любовью жриц храма Афродиты Киприды. Множество моряков сделали для себя остров местом отдыха и неуемной страсти. Всем хватало тут женщин и любви. Так продолжается уже много веков.
Жрицы рождаются тут, затем рожают новых жриц. И никто из них не знает другой жизни. Молитва богине, подношение даров на алтарь, портик храма, соединение тел во славу Киприды.
-Скажи мне Киприда, что ждет меня? Вернется ли за мной Люциус? Что мне делать? Ждать или жить дальше?
Черный камень молчал. Да и что он мог ответить. Ведь он был всего лишь небесным камнем, упавшим на эту землю множество веков назад.
А у мраморного порога уже стоял другой римлянин. Он прибыл на остров Киприды сменить претора Люциуса, вернувшегося в Рим. Он был наслышан о жрице, с которой проводил время его предшественник и о ее искусстве любви. И был не прочь заменить отбывшего в Рим коллегу.
А за колонной юный музыкант жадно смотрел на темный портал входа в древнее святилище. Он ждал, когда выйдет Дайона. Она теперь свободна и у него может быть появится шанс. А если не появится, то…Старая портовая шлюха дала ему бутылочку с зельем за то, что он играл у нее на пирушке. Ведьма обещала, что достаточно двух капель и женщина будет сгорать страстью к нему…
Резкий толчек вернул Йеруну к реальности. Грубым движением ее и ее спутника вытащили из лодки в темноту ночи, скрывавшей от взоров берег прибытия.
Люциус — Варда. Дайона-Йеруна. Пути богов неисповедимы. Вернулся ли Люциус тогда за ней в тот удивительный белокаменный храм на далеком солнечном острове или здесь и сейчас боги столкнули их вновь, чтобы завершить давнюю историю?
Утро покажет. А пока что их развязали и развели в разные стороны в темноте.
Copyright Эжени МакКвин © 2017
Читать дальше. Глава 7. Новые «старые» друзья.
Поделиться в соцсетях