Творец! Открой мне тайну ритуала!
Того исходного начала,
Которым ты творил наш мир
И женщину с мужчиной разделил.
На две души, две половинки,
Что словно малые пылинки
Стремятся слиться нераздельно
Забыв, что это запредельно
Забыв, что это невозможно
Твои законы непреложны
Мы слишком противоположны
Мы мыслим, чувствуем иное
И не находимся в покое
Пока не принято решенье
И не дано благословенье
Там наверху, где истина не ложна
И где сплетение путей возможно
Из жизни в жизнь, из века в век
Только не знает человек
Того исходного начала,
Таинственного ритуала
Которым ты творил наш мир
И женщину с мужчиной разделил.
Змея внутри вёльвы требовала движения. Она извивалась заставляя тело раскачиваться. Сначала очень легко и незаметно. Но затем требование следовать змеиному танцу стало невыносимым.
Йеруна оглянулась и увидела, что тоже самое происходило и с другими людьми на вершине холма. Каждый двигался в своем ритме. Кто-то еще сидел раскачиваясь, но руки уже взмыли в небо, отплясывая неведомый танец.
Жрицы-кривс снова запели. Но теперь это была человеческая песня. О любви женщины и мужчины, о том, как зарождается любовь и что ей невозможно сопротивляться. О прикосновениях рук и сплетении тел. О даре змеиному богу. Даре любви и страсти, который приносят соединясь мужчина и женщина.
Зачарованные мелодией, мужчины и женщины медленно вставали и начинали свое кружение вокруг костра. Сначала каждый танцевал сам по себе, но песня неуловимо и неотвратимо менялась. В мелодии начало звучать тонкое серебряное шипение.
Из медленных протяжных звуков на глазах вёльвы рождался плавный перелив сплетающихся рук. Легкие прикосновения, сближение тел. Глаза заглядывают в глаза. Кто здесь твой партнер по танцу в ночи?. Поиск внутреннего толчка дабы окунуться в распахнувшиеся объятия, погрузить взгляд вглубь другого.
У Йеруны было ощущение, что выбирают не люди у костра, а змеиные духи, что проникли в них в начале ритуала. Они исследовали друг друга через человеческие тела. Словно получили возможность выйти за ограничения своего призрачного тела, чтобы ощутить материальную плоть и насладиться миром, который был им недоступен.
Жрицы-кривс пели все громче и громче и пламя костра, следуя звучанию, поднимало голову к небу облизывая звезды огромными всполохами желто-красного света. Вот в их руках сверкнули блеском желтого металла ключи-амулеты, которые до этого висели на поясах. Кривс кружились среди зачарованных участников ритуала и незаметно прикасаясь к танцорам ….открывали двери к небесам….
Именно так это увидела Йеруна. Прикосновение ключа кривс и легкое сияние окутывало тело женщины или мужчины и тонкий луч света уходил высоко в небо теряясь в бархатном пространстве космоса среди звезд.
Вот уже все нашли себе пару и только Йеруна все еще продолжала сидеть на земле и…. и Варда. Только эти двое не закружились в змеиной спирали танца. Христианин не смотрел ни на кого, только шептал свои молитвы. А вёльва? Она с любопытством наблюдала за происходящим и пыталась понять, чего же она хочет от сегодняшней ночи и возможно… от Варды.
Полы шатра распахнулись и из темного нутра приюта богов, вышел старый жрец. На его теле больше не было одежды. Морщинистая, словно кора 
старого дуба, кожа была сплошь покрыта татуировками. Они змеями растекались по высохшему телу прячась в складках кожи и выглядывая в совершенно неожиданных местах. Серебряные кольца в губах, казались грозными драконьими клыками с которых медленно стекала слюна. В руке он держал темный, как беззвездная и безлунная ночь, бубен.
Песня женщин умолкла, чтобы уступить место иной музыке. Даже пламя костра словно притихло в ожидании и больше не облизывало звезды, а тихонечко потрескивало угольками, словно старый пес у камина, поскуливающий во сне.
В половину человеческого роста черный, кожаный диск должен был быть очень тяжел, однако старец даже не согнулся. Не смотря на преклонный возраст, его худое тело, словно старый дуб было жилистым и крепким. Рука, как плющом оплетенная венами и извивающимися змеями татуировок, крепко держала бубен. Вот он поднял руку с колотушкой и…
Первый удар в бубен громом взорвал воздух и разметал во все стороны искры костра. Последовавшая затем пауза была всего лишь маленьким окошком, чтобы набрать побольше воздуха в легкие и приготовиться ко второму удару.
Люди словно проснулись и увидели друг друга по настоящему живыми. Исчезла плавность и текучесть змеиных движений с зачарованным взглядом, который пытается свести с тебя с ума.
Старик поднял увитую змеями руку и в тишине ночи прозвучал второй взрыв. А за ним еще и еще. Ритм тяжелыми ударами падал на землю заставляя мужчин и женщин подпрыгивать в такт дрожанию земли.
Йеруна ощущала каждой своей клеточкой вибрацию, охватывающую вершину холма и ввинчивающуюся спиралями в самое нутро земли. Ее тело вздрагивало при каждом прикосновении колотушке к черной коже и вбирало в себя звучание бубна, жадно хватая его животом и собирая между пупком и солнечным сплетением в тугой комок. Еще немного и она не вынесет этого и ее разорвет на мелкие кусочки прямо тут.
Кто-то мягко прикоснулся к ее плечу.
-Не оборачивайся. Просто иди к нему.
-Кинтия ты вернулась? Так быстро? Надолго?
-Не знаю. Все оказалось не столь радостно, как я рисовала себе. Когда ты в храме и жрица, то ты загадка и тайна. У тебя есть обязанности, но есть и права. Для мужчины ты существо из другого мира. Ты представляешь Богиню и он обязан почитать подол твоего одеяния, как ее дочери.
Но когда ты жена и хозяйка ты всего лишь женщина. А в Риме ты женщина совсем без прав. Я не смогла. И….Маркус…он там в Риме другой. Я нужна ему только ночью. А днем я должна делать то, что положено по статусу его положения. Слишком много должна и обязана.
-Ты мне не писала об этом.
-Я не могла. Не могла признаться в своем поражении. В том, что все о чем я мечтала окажется хрупкой глиняной фигуркой, которая только идеал в воображении художника. А реальность она другая. Просто другая.
И мне.. мне не хватало наших ночных танцев и песен на берегу у скалы Киприды. Там где я могу дышать свободно и растворятся в ночи. Где я могу быть самой собой и никому ничего не должна кроме Богини.
Мы с Маркусом решили, что я вернусь сюда. На время. Чтобы подумать.
-Я рада, что мы снова вместе, хотя и не непонятно надолго ли.
-И ты не спрашиваешь меня о Люциусе? Ты его уже забыла?
-Кинтия, милая, ты ни разу не упомянула о нем в письмах, хотя я тебя спрашивала. А сейчас мне страшно услышать, что с ним что-то случилось.
-С ним все в порядке. В римском порядке. Я не хотела тебя расстраивать. Он овдовел. Но снова женился. Его семья настояла. Это Рим. Там жена всего лишь дополнение к мужу. Способ создавать союзы в борьбе за власть и деньги.
Ледяная боль сжала тело Дайоны. Как будто в одно мгновение она стала снежной глыбой без дыхания.
-Дайона. Ты в порядке? Ты стала белой как мрамор. Посмотри на меня. Дай мне твои ладони. О Великая Богиня да они совсем холодные. Вдохни глубоко, а теперь выдохни.
Посмотри мне в глаза. Я тут. Я рядом. Давай вдох-выдох вместе со мной.
Дайона заставила себя сделать глубокий вдох-выдох.
-Нет, все хорошо. Я просто…я надеялась…я ждала. Хотя … я знала. Просто слишком больно. Я не могу так больше. Не могу. Я устала от этой боли. Это не любовь. Это только боль и тоска. Я не хочу так больше, не хочу. Лучше забвение.
-Напиток забвения. Но он отнимет у тебя способность любить. А может и жизнь.
-Лучше смерть чем такая жизнь.
-Но мне уже успели рассказать о новом преторе. Как его зовут? Тиберий? И ты почти каждый вечер в его доме. Не отказывайся от любви. Он видный мужчина и влиятельный.
-Он добр ко мне и я думала, что он сможет вытеснить из моего сердца Люциуса. Но я не знаю. Это другое. Совсем другое. Я развлекаю его гостей, он нежный ночью. Но что потом? Другой претор? Другой торговец? Я устала от мужчин. От их непостоянства. От того, что они видят во мне только загадку храма, но никто не хочет заглянуть за двери. Мне не с кем разделить одиночество… Только с Богиней. С ней я не одна. А мужчина… я не понимала ни Люциуса ни тех, кто был у меня до него. Я не понимаю Тиберия. И никогда не пойму.
Люциус уехал, а потом и ты. И я словно потеряла часть души.
Наверное я бы смогла пережить уход любовника, но Маркус отнял у меня единственную с кем я могу разделить свои мысли и чувства — тебя.
Ты понимаешь меня как никто другой. Сколько раз мы танцевали в ночи, пили священный напиток богов и видели прошлое и будущее? Я чувствую, что мы это делали множество жизней, но каждый раз приходили мужчины и разлучали нас.
И сейчас я знаю, что ты вернешься в Рим. А я останусь здесь с Тиберием. И я не хочу больше испытать боль расставания. Я хочу забыть человеческую любовь. Я хочу полюбить свое одиночество так, как будто ничего в этом мире лучше нет. Я хочу напиток забвения!
В доме у претора Тиберия всегда толпится много людей. Здесь легко встретить бравого вояку-легионера доставившего канцелярское требование из столицы, музыканта настраивающего лиру перед вечерней пирушкой или торговца, зашедшего высказать свое почтение римскому управляющему. Поэтому никто не обратил внимание на юного музыканта с флейтой в руках.
А Юлиус был рад, что так легко прошел через коридоры и проскользнул в комнату Дайоны.
Кровать, ого какая. Да Тиберий не скупится на обстановку — подумал юноша. — Наверное на ней они… нет лучше об этом даже не думать.
Зеркало на мраморном столике. Тончайшая работа римских мастерских. Киприда изящно изогнув стан и поставив ножку на дельфина, дирижирует малышами-эротами. Совсем как хозяйка зеркала на вечеринках управляется с тем, чтобы еда была подана вовремя, вино было смешано в правильной пропорции, а изящные танцовщицы из храма приподняли подол ровно настолько, чтобы увлечь, но не оказат
ься вульгарными.
Совсем неуместным рядом с такой красотой, был грубый глиняный светильник в форме фалоса с крыльями. Но традиция есть традиция.
А вот и подвешенный к крюку на потолке, прямо над центром кровати, еще один крылатый фалос с гроздью колоколчиков. Тоже традиция.
И Юлий снова подумал о том, что делает тут ночью Тиберий. Его лицо начала заливать краска ярости, а в груди зашевелилась маленькая змейка ревности.
Но тут он заметил на высокой табуретке рядом со столиком, легкомысленно брошенную хозяйкой, тончайшую тунику. Меандровая дорожка, пурпурной волной украшала подол.
Юлий взял в руки полупрозрачную ткань и глубоко вдохнул. Ее запах. Ах как бы ему хотелось прижать ее к себе и вдохнуть этот аромат кожи и волос, а потом прижаться к ней всем телом. А потом отдаться в ее руки и пусть она делает с ним все, что захочет. А он будет лежать и наслаждаться ее любовью.
Но для этого надо сделать то, зачем он пришел. Вот она, спрятанная во флейте бутылочка. Совсем крошечная. Старая ведьма сказала, что достаточно двух капель на дне чаши и она будет у его ног.
А вот и кубок хозяйки комнаты. Забавные дельфинчики открыв рот поют дифирамбы своей владелице. Всего две капли отделяют от исполнения мечты. Всего две капли. Нет пусть будет больше. Две, пять десять. Затаив дыхание Юлий вытряхнул все без остатка в чашу.
Легкие шаги и женские голоса у дверей в комнату, заставили юношу быстро выскочить в окно.
-Ты точно хочешь этого Дайона?
-Да Кинтия. Чтобы заниматься любовью с мужчиной, не обязательно любить. Просто все станет проще. Намного проще.
Женщины вошли в комнату.
-О! Тиберий не скупится на дары — Кинтия с восхищением смотрела на зеркало на столике.
-Да он щедр и добр ко мне. — ответила Дайона — Но я не могу ему ответить тем же.
-Ты принесла напиток забвения от старой пифии?
-Да. Вот он. — и подруга протянула бутылочку зеленого стекла. -Воняет как сгнившая рыба.
-Или как мужчина после целого дня в гимнасии.
-Да ладно тебе. Ты слишком много от них требуешь.
-Наверное ты права. Но это не изменит моего решения. Я стану спокойной и перестану что-либо от них требовать. И все будут счастливы.
-Ты уверена?
-Ну… я надеюсь.
-Подумай еще раз.
-Я уже все передумала. Я хочу покоя!
Бурая вонючая жидкость жирным плеском плюхнулась в чашу с дельфинами. Маленькие хвостатые морские жители скривились от отвращения. Колокольчики, на конце фаллоса под потолком, жалобно зазвенели.
-Не думать, а делать — резким движением Дайона подхватила чашу и морщась от запаха выпила ее содержимое все, без остатка.
-Что-то голова закружилась. В глазах помутилось. Дай я присяду.
Кинтия подхватила подругу под руки.
-Старуха ничего не говорила о том, как оно будет?
-Она сказала, что я даже ничего не почувствую. Но… но… я ничего не вижу. Белый туман. Только белый туман вокруг. Кинтия, что со мной. Так не должно быть. Мои глаза? Что происходит?!
-Не оборачивайся. Просто иди к нему.
Мягкая рука Унге прикоснулась к плечу Йеруны.
-Иди же. Все равно все уже давно решено за нас. Просто следуй своему сердцу … и ритму бубна….
Copyright Эжени МакКвин © 2017
Читать дальше. Глава 12. Оракул храма.
Поделиться в соцсетях