Мед-травы выпиты, хлеб надломлен и голод утолен. Сели два старинных друга у огня, что в печи горит. Глаза прикрыли. Среди ночи тела их светом засияли. Тонкими струйками потекли лучики, просочились через щели в стенах из хижины. К двум каменным глыбам стражам стремятся. За порог переливаются к темной дыре устья печи устремляются.
Спит Милослава сладко. Тепло ей в утробе печной, уютно. И во сне видит она, что к ней вся ее семья собирается. И не только те, кого она знала, но и все те, кто до нее в роду был.
И среди них тени темные мелькают. Почти возле каждого демоны кружатся.
И услышала он голос Махи:
-Смотри, смотри внимательно. То не Души темными стали, то демоны их в невежестве кружат.
И захотелось ей очистить свой род, тех кто жизни нить между собой передавал из поколение в поколение. Очистить от демонов, что погружали в тьму их мысли, а за мыслями деяния темные совершать подталкивали.
И снова голос Махи зазвучал.
-Не на внешнее смотри, на внутреннее. Не по линии прошлого взгляд двигай, а по линии будущего.
Вознесла магичка свой взгляд вверх по линии времени в будущее и обомлела от удивления. Увидела она демонов своего рода в будущем. Стали они светлыми существами, стали Буддами и Бодхиставами.
Вновь бросила взгляд вниз по линии времени и в темных тенях увидела их светлое будущее. Перестала ее тьма страшить. Даже в самых ее глубинах свет ясный Изначального Творящего мерцал.
Другой голос, подобный голосу Махе, но не его, зазвучал в ней.
-Не верь никому. Ни богам, ни духам. Только себе и свету в тебе. Он тебе укажет Путь.
И приняла она демоническое прошлое без осуждения. Не как страдание, но как опыт. И не стала менять ничего без просьбы озвученной. Ибо поняла, что нельзя бабочку из кокона раньше времени вытаскивать, пока ее крылья не выросли и не окрепли. У каждого демона тоже есть Путь. И каждый придет в свое время туда, куда должон.
И Будды, что в прошлом были демонами, улыбнулись и отправили ей свой свет благословляющий. Из своего будущего в ее настоящее.
И ударил ей в лоб луч яркий и расстворилась она в сияние. И стала она светом. Не больше страха перед тьмой. Но есть уважение к Пути по которому идет любое существо. Все в свое время придут к свету. И мир свернется в раковину молчания, чтобы взорваться новым миром…новой песней ОММММММММ…..
Печь возле камней-сражей вздрогнула и попыталась еще шире распахнуть свою пасть. Горсть солнечных лучей ударилась об стены печной утробы и печатью солнечного бога легла лицо магички. От яркого света Милослава глубоко вздохнула и полностью вышла из сновИденья.
Перепачканная пеплом, в грязной ягье она вылезла из своего ночного убежища и уставилась на два камня между которыми стоял Маха и другой — высокий, статный волхв в белой сорочке, поверх которой была накинута ягья чистейшего белого цвета.
-Видимо местный жрец. Бог темный, а наряд жреца белый. — подумала Милослава.
-Вылазь жертва горемычная, замарашка пепельная. — Маха блаженно улыбался, словно происходящее его веселило. А затем повернулся к Позвизду и хитро так подмигнул- Ну как она тебе друже в этом воплощении? Женские тела ей всегда к лицу. Ты всегда к ней неравнодушен был, на перекрестках судеб.
-Стар я стал для таких шуток Маха. Старые привязки сильны, но это не повод их вновь завязывать.
-А что уд не встанет? Она ж, ох как хороша в этом. Воплощения в дальних горах Востока дакиней разве забудешь? Ах как она тогда танцевала, пела. Даже Будды спускались со своих небесных тронов, чтобы услышать ее песнь. А нежные прикосновения перстами? Даже я попадался в ее сети. Только пару воплощений, как выбраться смог. И то повезло, что мы приходим с большой разницей во времени. А не то бы и я голову потерял.
-Не от света она соблазняла и тебя и меня. Не от света она суккубов и инкубов прикармливала. А ее игры с огненными тварями мне даже вспоминать не хочется.
Мужчины разговаривали так, словно Милославы и не было перед ними. А она их слушала, не понимая об чем речи ведут.
-Да, о джинах. — Маха ударил себя по лбу ладонью. — Мне ж ее вниз надо отправить к источникам. Так Альгиса хочет себе джинию к рукам прибрать. Да только жила у нее тонка на это. Тут настоящую хозяйку надо пробудить.
-Только не Черную Джинию! — Позвизд не сказал это, а вскрикнул. — Она же всю воду высушит, землю эту в пустыню превратит!
-Не, та огненная тварь крепко заперта. Пока скарабей с ворот не спадет, да наша красавица в земли эти не вернется, Черной Джинии свободы не будет. Пусть посидит под воротами древнего города, глядишь и одумается. А хозяйка пока научится уму-разуму. Тут другую джинессу привезли. Брал я ее в руки, да только она пойдет только к своей хозяйке по прошлым жизням. Но и Альгиса не дура. Она просто так не выпустит из своих рук лампу медную. А я в голову ей не влезу.
-А узел то меж ней и нашей магичкой то какой есть? Может его подраспустим? Пусть они сами разберутся. Альгиса поди ее уже всем смертным боем била по дороге сюда, а она жива и невредима, да еще и света поднабралась.
-Хватило у нее ума в бой не вступать, только снимать все что посылала ей свора, что под подолом у Альгисы магичит. Значит узел уже тонок. Да и сама княгиня все равно придет за ней. Законы славинии не удержат ее от жадности во владении духом сильным. Так что идем ка к капищу. Пусть она свою судьбу сама встретит. Чую я, что Альгиса уже близко.
-Обманет ведь Маха. Ему жить то, всего ничего осталось. — Альгиса зло постукивала красным башмачком по камню, из под которого бил струм. — Все равно никто на гору не идет. А я проскользну туда незаметно. Только надо невидимкою стать для мыслей и взоров людских и магических.
Скрестила руки на груди кнагиня. Превратила себя мысленно в струйку тумана утреннего, спрятала свой облик человеческий от людского взора и потекла меж камней на гору.
Три тени притаились у колодца каменного, свое жерло распахнувшего под скалой, что на вершине священной у края гордо вздымается. В руках у них тонкая сеть крепчайшая, из волоса конского искусно сплетенная.
Растерялась Милослава. Ничего не поняла из речей волхвов. А потом они и вовсе ушли, а ее не позвали. Что делать? Куда ей идти? В святилище без их приглашение вроде бы нельзя. А обратно, то куда? Стоит в неведеньи перед камнями-стражами. Только вдруг темная тень упала на проход в капище запретное. Обернулась Милослава а пред ней Альгиса стоит.
-Ну что же вельва северная, склавинка кровная. Готова обменять печать свою на лампу медную?
Голос у кнагини мягкий, вкрадчивый. А в глазах холодная ярость пылает.
-Я с тебя печать жертвы сниму, а ты лампу возьмешь и мне подаришь. Я тебе жизнь, ты мне тварь огненную.
-Какую огненную тварь? Разве я хозяйка ей?
-Вот сейчас и проверим. — Резким движением Альгиса выхватила мешочек из-за пояса, сорвала веревку с завязками и, вместе с мокрой грязью, вытряхнула медную лампу прямо в руки Милославе.
Металл жирными бликами заиграл под лучами восходящего солнца.
-Теплая. Красивая. Но причем тут я!? — вёльва спокойно держала в руках заветный предмет и любовалась игрой света на его круглых боках.
-Значит ты хозяйка, раз не выронила, не обожглась даже И как хозяйка, подари мне ее. Мне она нужнее. У нас постоянные войны, а она защитит мой народ.
-Твой народ или тебя и твою семью? И даст тебе власть над другими славиниями? Что ты сделаешь с непокорными? Кто не согласен и идет супротив тебя? Что ты сделала с женщинами той деревни, что оборок не смогли выплатить? На какой рынок рабов ты их отправила?
-Ревнуешь, что я твоему викингу и радханиту предложила парочку белокурых красавиц? — Альгиса гадко заулыбалась. — Думаешь, что ты вся такая светлая?
-Уже нет. Я много помню о себе такого, с чем теперь жить будет не легко. Не всегда я была светлой. Много темного сделала. И могу сделать, если не удержусь. Но в любом демоне всегда есть искорка света, которой нужно время, чтобы разгореться.
-Демоны это демоны. Нет в них света!
-В каждом создании есть свет. Но не все его видят.
-Демонов ей жалко. Пойдешь в пасть Темному? Может и в нем искорку света увидишь, когда в колодец его полетишь?
-Если это моя плата за то, что я натворила в прошлых жизнях то пойду.
-Отдай лампу и иди! — Альгиса уже не говорила, она шипела в ярости.
-Не отдам. Пусть со мной в колодец жертвенный пойдет. — Милослава попятилась.
-Эй жрец. — громко закричала кнагиня. — Я тебе жертву привела. Выходи возьми ее. Отправь в колодец обетный.
Волхвы в хижине слушали разговор у порога святилища, не пропуская ни одного слова.
-Твоя учеба пошла ей на пользу. Ну и память прошлого, даже если ум человеческий забудет, то Душа помнит.
-Эх Альгиса. Ну зачем меня то звать. — Позвизд недовольно скривился.
-Иди. Это твоя работа. — Не волнуйся. Все образумится.
-Ты всегда так говоришь.
-Потому, что я вижу за линией времени больше чем ты. Иди. — Маха спокойно взял в руки глиняную чашу с, еще теплым, отваром трав и громко отхлебнул настоя.
Из хижины, жилища волхва у вала, вышел к дороге меж камней Позвизд. Он вскинул руки в небо и громким голосом провозгласил:
-Кто привел жертву обетную богу, чье имя не должно произносится простыми смертными?
-Я кнагиня Плиснесько, Альгиса привела к тебе жертву, что волхвами славнии к тебе отправлена. Огню ее отдать не можно, в в колодец должна нырнуть, чтобы обет выполнить. И выполнить приговор совета нужно немедля.
-Войди в святилище бога нашего яростного, воинственного в жертву предназначенная. Ступай голову опустив к долу, на солнце ясное более не поднимай очей.
-Отдай лампу, в последний раз говорю тебе, и я спасу твою голову.- Альгиса схватила за ягью Милославу пытаясь задержать ее шаг. Но вельва уже сделал шаг за границу отделявшую мир людей и мир богов капища. В руках у кнагини остался только клок шерсти.
-Я хочу видеть, как свершится правосудие! — кнагиня яростно размахивала кулаками уже не сдерживая себя. Ее магическое сокровище, ее лампа, которая вот-вот должна была стать ее, уносилась Милославой, что шла по белой вымостке в сторону скалы, залитой лучами вступавшего в силу солнца.
С другой стороны капища, как раз напротив скалы, откуда скидывали жертв в колодец, высились огромные камни-мегалиты в форме ворот. Вокруг них валялись обглоданные кости жертв. Ловя последний теплый день, по мегалиту сновали огромные муравьи. От их движения казалось, что камни были живыми и двигались. Но это была опасная иллюзия. Своими челюстями муравьи обгладывали мясо с костей жертв, быстрее чем любые другие твари.
Здесь же стояло длинное копье. Позвизд осторожно, чтобы не потревожить смертоносных тварей, подошел к каменным вратам и взял копье.
Прижимая лампу к животу, не поднимая глаз Милослава покорно приняла свою судьбу. Она помнила как когда-то, в одном из воплощений сбросила ту, кто теперь была Альгисой, в пропасть в далеких горах. Только приняв смерть за смерть, только так можно ослабить узел кармы. И так будет продолжаться, пока одна из сторон не остановится. Не осознает эту вечную игру и осознанно принесет жертву, как оплату за свои действия в прошлом. И сейчас Милослава была готова это сделать. Она была готова своей жизнью оплатить ту боль, что когда-то нанесла Душе Альгисы в другом воплощении.
Острое копье Позвизда упиралось в спину. Еще шаг и вот она уже на краю пропасти. Еще раз бы взглянуть на звезды…
В хижине на вершине свЕтой горы Маха пил чай и хитро улыбался.
Внизу, над колодцем, три мужских тени растянули сеть…
Copyright©Эжени МакКвин2019
Читать дальше. Глава 66. Жива.
Поделиться в соцсетях